Династия сенявиных. Адмирал Сенявин Дмитрий Николаевич: биография, морские сражения, награды, память Поход в Эгейское море

Алексей Наумович Сенявин (1716-1797) был сыном одного из соратников Петра Великого, прославленного победой при Эзеле. В честь заслуг Наума Акимовича Синявина Алексея приняли на службу сразу мичманом. С 1734 года молодой моряк проходил практику на Балтийском море, в эскадре отца; трудный переход из Архангельска в Кронштадт окончательно его закалил перед военными испытаниями. Н. А. Синявин, назначенный строить суда в Брянске для Днепровской флотилии против турок, взял с собой сыновей. Мичман Сенявин в 1737 году получил боевое крещение при обороне Очакова, а в следующем - пережил смерть отца от чумы.

В русско-шведской войне 1741-1743 годов лейтенант Сенявин командовал небольшим галиотом и дважды предлагал послать его на разведку, но его порыв не получил одобрения. Не имея возможности отличиться, моряк только за 10 лет заслужил чин капитан-лейтенанта, в 1754 году стал капитаном 3-го ранга. К началу Семилетней войны 1756- 1763 годов он командовал линейным кораблем. В крейсерствах и конвоях Сенявин заработал чины капитана 2-го и 1-го ранга, участвовал в первой попытке взять Кольберг. Чисто морская экспедиция не удалась, и в 1761 году крепость осадил с суши корпус П. А. Румянцева, а с моря блокировала русско-шведская эскадра вице-адмирала А. П. Полянского. На сей раз корабль Сенявина "Св. Павел" участвовал в бою с неприятельскими батареями и получил повреждения, а командир был ранен. Ранение и приобретенная на Днепре малярия вывели моряка из строя. 30 апреля 1762 года он ушел в отставку, и только через 4 года вернулся на службу генерал-казначеем Адмиралтейств-коллегии. Еще 2 года, и новоиспеченного контр-адмирала Сенявина назначили командиром практической эскадры. Летом 1769 года большинство участников этого плавания отправилось на Средиземное море. Сенявину досталась особая задача: Екатерина II в ноябре 1768 года избрала его командующим Донской флотилией, которую предстояло создать заново для поддержки действий армии, направлявшейся к Азовскому морю. Уже к середине месяца контр-адмирал представил свои соображения по возобновлению судостроения на Дону. Вместе с Г. А. Спиридовым моряк определил 4 типа судов, так называемых новоизобретенных, которые при малой осадке позволяли вести бой с турками на мелководии. Со временем предполагалась постройка более крупных кораблей. 7 января 1769 года Сенявин доложил императрице о недостатках в подготовке флотилии и в тот же день был утвержден начальником Донской экспедиции. Вскоре он выехал через Москву и Воронеж на Азовское море. К этому времени русские войска без боя заняли Азов и Таганрог. Последний, несмотря на малые глубины, был избран базой флотилии.

5-6 апреля были спущены все 5 прамов, и Сенявин определил освободившихся плотников для строения 29 лодок и дубель-шлюпки. На них контр-адмирал намеревался идти к Азову вместе с прамами, оставив сооружение 31 лодки и бота генерал-кригс-комиссару Селиванову. В конце апреля Сенявин побывал на Икорецкой верфи, где достраивали прамы, затем с Селивановым отправился к Павловску, осмотрел пострадавшее от времени адмиралтейство и сразу приказал начать его восстановление. Здесь он намеревался строить 6 "новоизобретенных кораблей" 1 и 2 рода, остальные 6 - на Икорецкой верфи, а малые суда - в Таврове. Пользуясь разрешением Екатерины II писать прямо ей, 23 мая контр-адмирал жаловался императрице, что многое из необходимого для оснастки судов еще не прибыло. Прамы он отправлял вниз по Дону, пока вода не совсем спала, чтобы достраивать их в пути. Он хотел иметь десяток кораблей 32-пушечных, а к "новоизобретенным кораблям" построить галеры, удобные на мелководии. Для базирования линейных кораблей Сенявин предлагал овладеть восточной частью Крыма, а затем и всем полуостровом. Пунктами судостроения могли служить Керчь, Кафа (Феодосия) и Еникале. Императрица высоко оценила старание моряка: в январе 1769 года наградила орденом Св. Анны, 4 июня произвела в вице-адмиралы.

Только к концу июня 2 прама достигли Азова и были поставлены для обороны крепости; от них выслали сторожевые (брандвахтенные) шлюпки в устья Дона, Кутюрьмы и Кутюремки для наблюдения за взморьем и предупреждения о появлении неприятеля. Остальные 3 прама и часть других судов из-за мелководия задержались в устье на зимовку, а лодки должны были по мере готовности спускаться по Дону.

Предосторожности оказались не лишними. Турецкая эскадра из 4 кораблей, 2 транспортных галер и до 200 полугалер и малых судов появилась У Еникале, но мелководие ее задержало. Крупные корабли стали ниже Керчи, а остальные, взяв лоцманов в Еникале, ходили в Азовское море с намерением отвоевать Азов, Таганрог и крепость Св. Димитрия Ростовского. Дойдя до Долгой косы, оба транспортных судна сели на мель. Одна галера погибла, разбитая непогодой, а вторую турки спасли, после чего эскадра удалилась в Еникале, а затем и в Константинополь.

Работы на флотилии шли полным ходом. Летом партия моряков во главе с капитаном 1-го ранга Пущиным составила карту промеров Дона и Таганрогского залива. Началась подготовка к оборудованию Таганрогского порта.

28 сентября 1769 года Адмиралтейств-коллегия слушала рапорт генерал-кригс-комиссара Селиванова, что постройка 93 запланированных судов (5 прамов, 1 бота, 1 дубель-шлюпки, 58 лодок, 12 шлюпок, 5 баркасов, 11 ялботов) завершена и последние по готовности отправляются к устью Дона. В тот же день по рапорту Сенявина коллегия обратилась в Сенат с предложением закрепить за местными властями обязанность очищать фарватер реки и берега от леса, мешающего судоходству. Сенявин докладывал также, что штурманы Очищанин и Ташлыков подготовили 37 листов карт Дона, и обещал, что работы на реке и Азовском море у Таганрога будут продолжены зимой.

К осени в Павловске оборудовали кузницу, часть складов, 3 эллинга, а остальные достраивали. Уже 1 и 2 сентября на верфи заложили 4 "новоизобретенные корабля" 1 и 2 рода; Сенявин докладывал, что закладка остальных 2 и 6 в Икорецке подготавливается, но медленно: недостает транспорта для вывоза леса и рабочих на верфях, а из наличных людей большинство больны.

В конце октября Сенявин по высочайшему указу прибыл в Санкт-Петербург и, исходя из опыта предшествующего года, предложил 12 "новоманерных судов" спускать по вешней воде недостроенными, чтобы успеть их сплавить по Дону, пока река не обмелела. Сам он намеревался весной в крепости Св. Димитрия Ростовского ремонтировать зимовавшие суда и занять ими запланированные места, а доставку новых судов возлагал на Селиванова. Для перевода судов через мели Сенявин намеревался соорудить камели, а для вспомогательных целей купить местные суда. Контр-адмирал просил разрешения принять на службу унтер-офицерами местных греков, знающих водные пути, а для команд построить казармы ("светлицы") в крепости Св. Дмитрия, Азове и Троицкой. Для базирования флотилии Сенявин считал наиболее пригодным Таганрог, хотя гавань требовала восстановления и ремонта. Екатерина II в указе от 10 ноября утвердила все предложения Сенявина; 12 ноября соответствующие решения приняла Адмиралтейств-коллегия.

15 декабря по предложениям Сенявина императрица повелела после завершения ранее начатых работ приложить усилия к заготовке леса и деталей для 3-4 фрегатов и весной сплавить их к устью Дона, чтобы в удобном месте эти фрегаты построить. Она писала, что полагается на искусство вице-адмирала в морском деле.

Уже 17 марта Синявин сообщал И. Г. Чернышеву, вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, что по мере готовности начал спускать новые суда даже без палуб. Скорое прекращение зимнего пути помешало завезти лес, но следовало торопиться, пока река не обмелела. Спешить следовало и по другой причине. В апреле к Еникале вновь подходил турецкий флот, который стоял до июня, а потом удалился, не решившись напасть.

31 мая Сенявин доносил императрице, что лес для постройки фрегатов уже найден. Чтобы экономить средства, он предлагал заготовленную древесину отправлять не на судах-бударах (которые еще следовало выстроить), но в плотах. Однако лучшим вариантом вице-адмирал считал основание верфи в районе лесоразработок, чтобы на месте построить корпуса и перевести их на Азовское море, где и достроить. Для перевода через мели он предполагал расширить камели, построенные для "новоизобретенных" кораблей. По мнению Сенявина, в сплавляемых корпусах можно было отправить и материалы, необходимые для достройки. Он считал, что доставка по морю хотя и недостроенных, но мореходных судов удобнее, чем отправка грузов бударами. Сенявин отправил на Хопер капитана 1-го ранга Тишевского, чтобы искать место для верфи. Чернышев одобрил предложения Сенявина.

3 июля Сенявин сообщал, что 10 "новоманерных" кораблей собрались у крепости Св. Димитрия Ростовского. Постепенно они переходили бар и шли к Таганрогу. К осени командующий начал организовывать адмиралтейское и портовое правление.

С началом лета Чернышев запросил Сенявина, можно ли без выстрела пройти из Азовского моря на Черное. Он интересовался возможностью отвлечь внимание турок от Средиземного моря. Вице-адмирал в ответ сообщал, что по расспросам греков и казака Дрючина фарватер, окруженный мелями, проходит не далее полуверсты от Еникале, и необходимо ранее овладеть этой крепостью. Он считал лучшим местом для зимовки флотилии Керчь, которую следовало занять и укрепить. Но Чернышев продолжал настаивать на активизации действий, интересовался, могут ли суда флотилии держаться в море, и сообщал о желании императрицы взять Керчь силами флотилии и угрожать туркам на Черном море вплоть до Константинополя.

Отвечая на его письма, Сенявин не обещал успеха в этом году, ибо из-за задержки с подвозом материалов и готовых изделий для достраиваемых судов не рассчитывал до следующей весны иметь снаряженную флотилию. Он считал, что не сможет пройти через Еникальский (Керченский) пролив, если армия не возьмет Еникале, и объяснял, что низкобортные суда не способны держаться в открытом море. Прорыв в Черное море он считал вообще неразумным, ибо наибольшую проблему составляло обратное возвращение судов, которые имели запас провизии не более чем на 3 месяца, а воды - на полтора. Несмотря на требования Чернышева, до весны флотилия реальными силами не располагала и не могла действовать наступательно.

В 1770 году, несмотря на болезнь Сенявина, на Икорецкой и Павловской верфях построили 8 "новоизобретенных" и 2 бомбардирских корабля, гребные суда, осенью в Новохоперске заложили 2 первых фрегата, названные по номерам "Первый" и "Второй". С 1 октября началась постройка гавани Таганрога.

Боевые действия начались в 1771 году. Получив рескрипт от 7 марта, по которому флотилии следовало поддерживать армию, обеспечивать перевозки и после взятия Еникале собраться там, Сенявин послал приказ в Таганрог вывести немедленно за гавань все "новоизобретенные" суда и привести их в порядок. В письме Чернышеву от 25 апреля он писал:

"При всей моей скуке и досадах, что еще не готов, В. С. вообразите себе и мое удовольствие: видел с 87 футовой высоты стоящие пред гаванью (да где же? в Таганроге) суда под военным российским Императорским флагом, чего со времени Петра Великого, то есть с 1699 года, здесь не видали".

Несмотря на нехватку моряков, которую вице-адмирал покрывал солдатами, в ночь на 18 мая флотилия выступила в поход. Сенявин предназначил 35 военных и 2 казачьих лодки капитана Скрыплева для переправы через Сиваш войск корпуса князя Щербатова, направлявшихся в Крым, а 8 "новоизобретенных", бомбардирский корабли и дубель-шлюпка Сухотина должны бьши прикрыть эту переправу.

19 июня Сенявин докладывал о своем походе вдоль берегов Азовского моря. 13 июня Скрыплев получил приказ генерал-майора Щербатова наводить мост через Генический пролив, что и сделал со своими лодками. Утром 15 июня Сенявин с 8 кораблями отправился к Еникальскому проливу, ибо узнал, что десятитысячный турецкий отряд отправлен на судах в Крым. Шли вдоль берега Крыма, чтобы продемонстрировать противнику свой флаг. 17 июня вице-адмирал привел эскадру в Еникальский пролив, где ждал войска и бомбардирский корабль, оставленный у Арабатской стрелки для поддержки армии. Через 2 дня, двигаясь от Федотовой косы, с эскадры увидели под берегом у мыса, отделяющего бухту к Кефе (Феодосии), неприятельские суда. Вице-адмирал из-за непогоды смог только преградить им путь к Арабатской стрелке. Враждебные флотилии стояли на якорях. 20 июня, когда волнение на море утихло, 10 русских судов атаковали 14 более сильных неприятельских, но налетевший шквал помешал довести атаку до конца. Когда погода улучшилась, противника не было заметно. Лишь 21 июня увидели турецкие корабли, уходящие к югу, в Еникальский пролив. Изгнав противника, Сенявин встал в проливе на якорях. Ожидая подхода войск, он высадил на берег десант, и под его прикрытием суда запаслись водой. Десантники вели на берегу успешный бой с янычарами, что явилось боевым крещением для личного состава флотилии.

2 июля корпус князя Щербатова занял без боя оставленную противником Керчь, 3 июля - Еникале. 4 июля флотилия появилась на Керченском рейде. Сенявин сразу заметил, что артиллерия в Еникале слаба и устарела, а Керчь вообще не укреплена. Немедленно началось оборудование базы. В самом узком месте пролива поставили 2 корабля и соорудили батарею из 5 тяжелых орудий, чтобы они во взаимодействии с кораблями не допустили противника в Азовское море, которое стало русским. Вице-адмирал в соответствии с высочайшим указом намеревался обосноваться в Еникале. Но русские полки заняли Крым. Сенявину пришлось большинство боевых кораблей использовать для снабжения войск и крепостей провизией на зиму. Вице-адмирал отправил людей для съемок пролива. Бомбардирский корабль он поставил у Тамани, а в Черное море выслал 2 корабля. Сенявин считал, что без участия флота армии вряд ли удалось взять так легко крепости.

Тем временем 2 фрегата (названные "Первый" и "Второй") 12 и 20 июля соответственно прибыли в Таганрог. Но требовалось время, чтобы эти первые мореходные суда достроить и вооружить.

После занятия Крыма в столице решили, что пора создавать большой флот. Императорский рескрипт 29 августа 1771 года предписывал отыскать в Крыму лес для постройки 66-пушечных кораблей. Однако подходящей древесины в Крыму не оказалось. Тем временем адмирал Ноульс предложил свой тип фрегата, удобного для постройки на реке. Императрица отказалась от сооружения линейных кораблей и предписала построить 2 фрегата из заготовленных на Хопре материалов по проекту английского адмирала.

В письме от 20 декабря Чернышев сообщал Сенявину об основной задаче - ремонте всех кораблей, чтобы весной использовать их хотя бы как силу оборонительную и сделать их способными к перевозке людей через Черное море.

За труды по созданию флотилии 26 декабря 1771 года Екатерина II наградила Сенявина орденом Св. Александра Невского. Но его не требовалось подстегивать поощрениями. В 1772 году строили новые фрегаты и другие суда, усиленно готовили экипажи. Этому способствовало затишье в русско-турецкой войне.

Тем временем в столице рождался новый план действий на Черном море. А. Н. Сенявину было предписано "отправить, коль скоро ход по морю начнется", половину судов к устью Дуная, в распоряжение адмирала Ноульса, оставив другую при себе для охранения прохода в Азовское море и крымских берегов. Сенявин сам рвался в бой. С ранней весны флотилию начали готовить к кампании. Флагман предназначил для похода к Дунаю корабли "Модон", "Морея", "Новопавловск" и "Журжа" под командованием капитана 1-го ранга Сухотина с предписанием после прибытия к устью Дуная явиться под командование адмирала Ноульса. Об этом Сенявин сообщал Чернышеву. Но Ноульс не был готов к таким темпам, и 18 апреля Чернышев писал Сенявину, что адмирал до особого требования не желает, чтобы отправляли предписанные корабли на Дунай.

Тем временем 6 апреля на рейд Таганрога доставили фрегат "Перый", а 2 мая "Второй" и достраивали их. Адмиралтейств-коллегии Сенявин рапортовал, что 2 новых фрегата намерен строить на Новохоперской верфи, ибо на Дону требовалось слишком далеко везти лес. Вице-адмирал продумывал также, как соединить Дон с Волгой при помощи небольших речушек. 27 апреля Адмиралтейств-коллегия рассматривала его предложения и карты, снятые на местности. 3 мая Сенявин рапортовал также, что прибыли мастера и готовится место для закладки новых фрегатов.

В мае 1772 года Сенявин дал Сухотину ордер крейсировать от Кафы до Еникальского пролива в Черном море, не допуская неприятельские суда в пролив, а по указаниям командующих войсками в Крыму отбивать вражеские набеги на берега. Другой отряд поставили в Керченском проливе до получения приказа от Сухотина, который при необходимости мог вызвать корабли для поддержки. Если бы поступил указ идти к Ноульсу, Сухотину следовало взять 5 кораблей, а остальные 2 оставить в проливе, чтобы вместе с 2 бомбардирскими оборонять проход на Азовское море.

20 сентября Сенявин дал капитану Таганрогского порта ордер, в котором сообщал, что по высочайшему рескрипту от 17 мая Керчь и Еникале избраны для базирования флота и корабли придут туда на зимовку, а потому предписал послать в Керчь капитаном над портом капитана Ивкова и необходимых мастеров, материалы, припасы для исправления судов и корабельного мастера подполковника Афанасьева.

4 октября Чернышев сообщал Сенявину в письме, что с 1 ноября начинается рекрутский набор (1 рекрут со 150 душ), и так как штат флотилии отделен, то для нее определено 895 рекрут. Но этого было явно недостаточно ввиду растущей численности флотилии и большой убыли людей. Скрыплев 27 сентября докладывал Чернышеву, что начавшаяся с мая заразная болезнь не прекращается и унесла более 600 жизней, отчего почти прекратилась постройка гавани, адмиралтейства и второго фрегата. Он просил по болезни уволить его от должности. Об остановке работ из-за болезней писал и Сенявин. Встревоженный Чернышев в письме 6 ноября предложил Сенявину лично заняться болезнями в Таганроге. 29 ноября вице-адмирал из Еникале сообщил, что для ликвидации болезней необходимо убрать коменданта Таганрога Жедра, сменив его инженерным полковником Збродовским. Скрыплева он заменил капитаном Толубьевым.

Флотилия действовала до конца года, крейсируя и доставляя грузы для армии в Крыму. Зимой Сенявин отправился в Санкт-Петербург, оставив командовать флотилией Сухотина. В феврале 1773 года Сенявин верноподданнейше доносил, что из 58 военных лодок 28 погибли, остальные обветшали, и просил разрешения построить на замену 4 галиота для перевозки грузов в Крым. Императрица утвердила его предложение.

Зимой у флотилии появились новые трудности. 1 февраля лед в проливе взломало, зимовавшие корабли сорвало и унесло на 3-4 версты. Только 6 февраля удалось их вернуть на якорную стоянку, кроме корабля "Хотин", оказавшегося в 6 верстах. К счастью, корабли пострадали мало. Сам Сенявин 12 марта выехал на юг и, "следуя денно и ночно", прибыл 29 марта в Новохоперск. 6 апреля он сообщал с Новохоперской верфи, что из-за зимней погоды. вооружение кораблей в Керчи не завершено и, сделав распоряжения о спуске фрегатов, отправился дальше. Ко времени окончания перемирия вице-адмирал намеревался отправить в Черное море к Керчи и Балаклаве фрегат и 4-5 новоизобретенных судов, а в апреле, получив провизию из Таганрога, выслать остальные. Когда весной 1773 года военные действия возобновились, флотилия состояла из 2 фрегатов, 10 "новоизобретенных" кораблей разного рода, транспортных и легких судов. Основными ее задачами стали оборона Крыма от вражеских десантов и защита Керченского пролива.

По приказу Сенявина Сухотин после вскрытия льда поставил бомбардирские корабли в узости пролива, 3 корабля под командованием капитан-лейтенанта Баскакова отправил 27 марта в крейсерство, а фрегат и еще один корабль торопился вооружить. Контр-адмирал Баранов прибыл в Таганрогский порт, и 10 апреля Сенявин приказал ему принять командование эскадрой в море. Но вскоре контр-адмирал скончался, и командование принял Сухотин. Чернышев для усиления флотилии послал капитана 2-го ранга Кинсбергена и предложил поручить ему командование фрегатом и небольшой эскадрой.

Фактически силы Сенявина разделились на 3 эскадры. Эскадра капитана 2-го ранга Кинсбергена из фрегата, 2 кораблей и палубного бота должна была крейсировать от Кафы (Феодосии) до Балаклавы, эскадра капитана 1-го ранга Сухотина из фрегата, 4 кораблей, 2 ботов - от Кафы до Суджук-Кале (Новороссийска). Третья эскадра из 4 кораблей охраняла Керченский пролив. Больной Сенявин оставил за собой оборону пролива. В случае появления турецких кораблей из Суджук-Кале вице-адмирал намеревался атаковать их соединенными силами двух крейсирующих эскадр.

Летом обе русские эскадры нанесли несколько ударов по туркам. 29 и 30 мая корабли Сухотина обнаружили и истребили несколько судов у берегов Тамани. 23 июня капитан 2-го ранга Иоганн Генрих Кинсберген недалеко от Балаклавы с двумя 12-пушечными кораблями атаковал турецкие 3 52-пушечных фрегата и 25-пушечную шебеку, заставив превосходящего противника с потерями ретироваться.

27 августа Сенявин получил с Тамани сведения, что 110 неприятельских судов с десантом прибыли в Суджук-кале. Вице-адмирал перешел на фрегате "Первый" в устье пролива и при первом благоприятном ветре собирался идти с отрядом кораблей и вызванной эскадрой Кинсбергена. В проливе он оставил бомбардирский корабль и 2 бота для перевозки из Козлова провизии в Ялту и Бельбек.

Кинсберген еще 23 августа с фрегатом, 3 кораблями, ботом и брандером подошел на 1,5 версты к Суджук-кале; вскоре были обнаружены 18 кораблей, среди них 3 линейных, 4 фрегата и 3 шебеки, 8 транспортов, готовившиеся высадить десант. Кинсберген атаковал, 2 часа вел с неприятелем ружейно-артиллерийский бой, заставил противника бежать под пушки крепости и сорвал планы неприятеля. Повреждения не позволили преследовать превосходящего врага, и капитан повернул к проливу на соединение с главными силами.

31 августа Сенявин объединил командование эскадрами и 1 сентября с 2 фрегатами, 5 кораблями, 1 бомбардирским отправился к Кызылташской пристани, но заметил лишь лодки, бежавшие вверх по Кубани. 2-4 сентября лавировали к Суджук-кале. Утром 5 сентября русские снялись с якоря и около полудня увидели восточнее Суджука у Абазинских гор неприятельские суда под парусами. Сенявин построил эскадру и пошел на сближение. Турецкая эскадра (5 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 шебеки, 1 галера, 1 транспорт) направлялась к Анатолии, подняв сколько можно парусов; несмотря на превосходство сил, турки уклонились от боя. Русские пытались гнаться до темноты, ночью легли в дрейф, а утром неприятеля уже не было видно. 7 сентября прибыли к Суджукской бухте, но не видели судов, кроме малых лодок. 8 сентября эскадра отправилась к берегам Крыма, вновь осмотрела Кызылташскую пристань, не нашла военных судов и вернулась к проливу. Выслав отряд в крейсерство, флагман занялся подготовкой следующей кампании.

11 октября Сенявин докладывал Адмиралтейств-коллегии, что побывал в Балаклаве, осмотрел "Новопавловск" и "Модон", убедился, что требуется менять проеденную червями обшивку, но в Крыму не было ни досок, ни гвоздей, ни леса на мачты, и все необходимое следовало доставить из Таганрога, то есть ранее августа 1774 года суда исправить было невозможно. Потому он распорядился снять большую часть экипажей для укомплектования действующих кораблей.

8 конце января 1774 года к Сенявину прибыл контр-адмирал В. Я. Чичагов; флотоводец направил его в Крым для подготовки кораблей к кампании. Зимнее время не было потеряно зря. 15 марта Сенявин докладывал императрице, что эскадра под командованием Чичагова направлена из Азовского в Черное море для прикрытия Керченского пролива и Крымского побережья от высадки десантов; в проливе оставались бомбардирский корабль и батареи на берегу, тогда как корабли, зимовавшие в Балаклаве, должны были прикрывать конвои на Ялту и Козлов. Ожидали прибытия новых фрегатов, строившихся на Дону. Пока же превосходство оставалось на стороне турок.

9 июня сильный турецкий флот пытался пройти к Керченскому проливу, но маленький отряд Чичагова заставил неприятеля отступить и встал в проливе, преградив путь туркам, которые следующим утром пришли в больших силах. 16 июня Сенявин, получив донесение Чичагова, 23 июня прибыл к эскадре и наблюдал турецкий лагерь на другой стороне. Вице-адмирал ожидал десанта. И действительно, 28 июня турки попытались пройти в пролив, но русские корабли не допустили их. Противостояние продолжалось еще две недели, причем турецкие силы за счет транспортных и гребных судов увеличились до 73 единиц. За 12-13 июля войска с

Таманского полуострова были погружены на суда. Сенявин опасался атаки противника. Однако турки, пропустив транспорты за линию боевых кораблей, вечером 16 июля ушли, и вице-адмирал отправил 2 фрегата и корабль крейсировать, оставив главные силы в проливе.

Вскоре выяснилось, почему турки оставили Керченский пролив. Пока одна эскадра блокировала Донскую флотилию, вторая высадила десант в районе Ялта - Судак, что вызвало восстание крымских татар. Маленький отряд Кинсбергена из фрегата и бота (остальные его корабли меняли источенную червями обшивку) не мог воспрепятствовать противнику. Высадку турецкого сераскира хан Сахиб-Гирей воспринял как сигнал восстановления власти Турции. Малочисленная армия В. М. Долгорукова не смогла сдержать восставших.

К счастью, 10 июля 1774 года Кючук-Кайнарджийский мир прекратил войну. Но политическая борьба не утихала. Уже летом 1774 года турецкий Диван взял курс на ревизию условий договора при посредничестве Англии и Пруссии; турки рассчитывали на уступчивость оказавшейся в трудном положении России. Екатерина II отказалась обсуждать уступки. Захват Австрией Буковины и конфликт Турции с Персией, плачевное состояние финансов заставили турецкое правительство отказаться от своих требований и ратифицировать 21 октября договор. 13 января 1775 года произошел размен ратификационными грамотами в Константинополе.

Эти политические события определили задачи Донской флотилии, которой пришлось держаться у Керченского пролива до поздней осени. 22 октября Сенявин рапортовал, что, по сведениям от В. М. Долгорукова, татары спокойны, турецкие войска оставили Крым и командовавший ими Хадж Али-паша отбывает, чтобы успеть отправить до морозов корабли на ремонт. Сенявин приказал Чичагову, оставив у пролива все 4 фрегата с 5 палубными ботами под командованием капитана 1-го ранга А. П. Косливцева, с остальными идти в Таганрог.

Приходилось заниматься и другими вопросами. Екатерина стремилась закрепить за Россией право плавания на Черном море и 27 сентября запросила Сенявина о возможности переоборудовать боевые корабли в торговые. Вице-адмирал, объяснив невыгодность переделки фрегатов (кроме двух последних), предложил для торговой службы 4 новопостроенных галиота. После обсуждения в столице императрица направила 5 января 1775 года командующему флотилией рескрипт о намерении организовать полезное плавание по Черному морю и вызвала Сенявина с Чичаговым в Москву для обсуждения этого вопроса. Видимо, речь должна была зайти не только о торговом, но и военном флоте на Черном море.

По мирному договору Россия получила право судоходства по Черному и Мраморному морям. Право это нуждалось в защите, и в начале 1775 года А. Н. Сенявин доложил Адмиралтейств-коллегии соображения об усилении флота на южных морях. Предложения были одобрены. К концу года численность судов флотилии возросла до 32, и постройка продолжалась.

Тем временем в Санкт-Петербурге пришли к мнению, что мелководное Азовское море не может стать оплотом большого флота. Сенявин по поручению коллегии побывал на Днепре и Буге в ноябре 1775 года и предложил строить порт у Глубокой пристани. Уже в декабре Екатерина II указала принять меры к строительству 20 крупных кораблей. Первоначальное проектирование порта и верфей проходило при участии Сенявина, которого 7 октября произвели в адмиралы.

Длительная перегрузка сказалась на здоровье Сенявина, болезнь взяла свое, и летом 1776 года он получил отпуск. Так как болезнь не прекращалась, развивать далее Азовскую флотилию и создавать Черноморский флот пришлось другим.

Сенявин и вне строевой службы не отрывался от флота. Он посещал корабли, переписывался с моряками, разработал способ предохранения днищ судов от червей-древоточцев. 20 декабря 1787 года при распределении постов во флоте его назначили командовать 1-й флотской дивизией. Но состояние здоровья не позволило адмиралу принять участие в русско-шведской войне: летом 1788 года его отправили в отставку. 28 августа 1794 года моряк вернулся на службу в Адмиралтейств-коллегию, но ненадолго: 10 августа 1797 года он умер.

Адмирал А. Н. Сенявин скончался почти два столетия тому назад. Из жизни ушли его соратники и ученики. Но основанная ими Азовская флотилия не раз вступала в бой с врагами, защищая рубежи отечества.

Происхождение

Родился 5 октября 1722 года. Сын известного Петровского адмирала Наума Акимовича Синявина (1680-1738) и Нениллы Фёдоровны Языковой (1688-1738), двоюродный дядя адмирала и члена Государственного совета Дмитрия Николаевича Сенявина.

Служба

Алексей Наумович, в уважение заслуг отца, начал службу во флоте прямо с мичманского чина 5 сентября 1734 году. В 1735-1739 годах, состоя адъютантом при своём отце, принимал участие в русско-турецкой войне. По окончании войны был переведён в Балтийский флот и в 1741-1743 годах сражался против шведов. Следующей кампанией Сенявина была Семилетняя война, где он, командуя линейным кораблём «Св. Павел», отличился в 1760 году при морской блокаде крепости Кольберг. В 1762 году Сенявин, будучи в чине капитана 1-го ранга, вышел в отставку.

Вся блестящая деятельность адмирала, как лучшего моряка своего времени, принадлежит царствованию императрицы Екатерины II.

Вновь призванный на службу в 1766 году сперва в качестве генерал-казначея Адмиралтейства, Сенявин через два года переименован был в контр-адмиралы, и по случаю готовившихся военных действий против турок, императрица возложила на него важное поручение: заложить на старых петровских верфях по реке Дону различного типа суда, которые могли бы сплавляться до Азовского и Чёрного морей. Поручение, требовавшее быстроты и особой сообразительности, вело к возрождению Донской флотилии, задача которой заключалась в том, чтобы оказать, на первый случай, активнее содействие сухопутным нашим войскам, начавшим вскоре военные действия по прибрежьям Крымского полуострова. В 1769 году он был произведён в вице-адмиралы.

Для лучшего успеха морского предприятия, требовалось избрать такой род военных судов, который бы отвечал как местным условиям плавания на мелководных местах, так и боевым требованиям, потому что опыты прежних лет в этом отношении были неудовлетворительны. Такой новый род судов, получивший название «новоизобрётенных кораблей», и соединявший все искомые условия, был построен к 1771 году на Дону и, сплавленный к Таганрогу, помог овладению Крымом со стороны наших войск; за эти труды он был в 1771 году награждён орденом св. Александра Невского.

В 1773 году Сенявин с порученною ему флотилиею уже действовал так успешно против турок на море, что навсегда закрыл неприятельским судам вход в Азовское море занятием крепостей Ени-Кале и Керчи.

В следующем 1774 году, с флотилиею стоявшею у Керченского пролива, он отразил нападение турецкого корабельного флота, и несмотря на крайнее неравенство сил, принудил его отступить с уроном.

Таким образом, условиями заключенного в этом году Кучук-Кайнарджийского мира, благодаря содействию Донской флотилий, России были возвращены Азов и Таганрог и отданы Керчь с Еникале, открывавшие для наших судов вход в Чёрное море. Исполнилась заветная мечта Петра Великого.

Екатерина II писала: "Таганрогскую гавань отдаем мы совсем в ведомство вице-адмирала Сенявина с тем, чтобы оную поставить в такое состояние, чтоб она могла служить убежищем судам, так и для построения оных, а тем паче галер и других судов... и чтоб в будущую кампанию 1770 года флотилия во оной уже зимовать могла..." В личном письме А. Н. Сенявину императрица уточняет задачи на 1770 год: "Главный предмет будущего года на Азовском море, кажется, быть должен для закрытия новозаведенных крепостей, чтоб сделать нападение на Керчь и Тамань и завладеть сими крепостями, чтобы через то получить зунд (пролив) Черного моря в свои руки и тогда нашим судам свободно будет крейсировать до самого Цареградского канала и до устья Дуная".

В конце апреля 1771 года А. Н. Сенявин сообщает президенту Адмиралтейской коллегии графу И. Г. Чернышеву: "При всей моей скуке и досаде, что флот еще не готов, Ваше сиятельство, вообразите мое удовольствие видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (Да где ж? В Таганроге!) суда под военным российским императорским флагом, чего со времени Петра Великого... здесь не видали". А в конце мая 1771 года под командой Сенявина находился уже 21 корабль с 450 орудиями и 3300 членами экипажей. В июне Азовская флотилия поддерживала взятие Перекопа, крепостей Керчь и Ени-Кале, отбивала попытки турецкого флота блокировать продвижение русских по восточному берегу Крыма и обеспечивала другие действия армии генерала В. И. Долгорукова. В том же году флотилия перебазировалась из Таганрога в Керчь, а строительство военных кораблей перенесли в Херсон, а Таганрог превратился в купеческий портовый город.

Наградами неимоверных трудов Сенявина было производство его в адмиралы в 10 июля 1775 года, а также пожалование орденов св. Анны 1-й степени, св. Андрея Первозванного (1794 год) и св. Владимира 1-й степени (1795 год).

В 1788 году, за понесенными трудами и тяжёлой болезнью, он был уволен от службы, но в 1794 году, по выздоровлении, снова поступил, с назначением присутствовать в Адмиралтейств-коллегии.

Умер 11 августа 1797 года в Санкт-Петербурге, похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры; в 1870-х годах его прах там же был перенесён на Тихвинское кладбище. На могиле установлена мраморная колонна, увенчанная урной с пламенем. На доске помещена следующая эпитафия, сочинённая будущим Санкт-Петербургским вице-губернатором С. Н. Завалиевским:

«Здесь, под камнем сим,
Лежит преславный адмирал,
Кой лести не любил, коварство презирал,
Сенявин доблестен, вождь мудрый, милосердный,
Оставивший к себе почтенья храм бессмертный,
Друг человечества, друг верной правоты.
Прохожий, помолись об нём Творцу и ты!»

В Ростовской области, на полпути по железной дороге между Ростовом и Таганрогом, расположенно село Синявское, названное в честь адмирала.

Семья

Был женат с 1760 года на Анне-Елизавете фон Брауде (1733-1776) и имел одного сына и четырёх дочерей:

Анастасия (1760-18..), муж Василий Иванович Нелидов (1751-1810), их дочь Мария была замужем за графом В. Ф. Адлербергом.
Екатерина (1761-1784), фрейлина, с 1781 года жена графа С. Р. Воронцова.
Мария (1762-1822), фрейлина, статс-дама, с 1781 года жена А. Л. Нарышкина.
Григорий (1767-1831), капитан-командор.
Анна (1768-1820), не замужем.

Сенявин, Алексей Наумович -

(Синявин) - адмирал; род. 1716 г., ум. 10 августа 1797 г. Сын известного Петровского адмирала Наума Акимовича Синявина, А. Н., в уважение заслуг отца, начал службу во флоте прямо с мичманского чина в 1734 году, и повышаясь постепенно в чинах, был уволен в 1762 г. от службы капитаном 1 ранга. Вся блестящая деятельность адмирала, как лучшего моряка своего времени, принадлежит царствованию императрицы Екатерины II. Вновь призванный на службу в 1766 г. сперва в качестве генерал-казначея, С. через два года переименован был в контр-адмиралы, и по случаю готовившихся военных действий против турок, императрица возложила на него важное поручение: заложить на старых петровских верфях по р. Дону различного типа суда, которые могли бы сплавляться до Азовского и Черного морей. Поручение, требовавшее быстроты и особой сообразительности, вело к возрождению донской флотилии, задача которой заключалась в том, чтобы оказать, на первый случай, активнее содействие сухопутным нашим войскам, начавшим вскоре военные действия по прибрежьям Крымского полуострова. Для лучшего успеха морского предприятия, требовалось избрать такой род военных судов, который бы отвечал как местным условиям плавания на мелководных местах, так и боевым требованиям, потому что опыты прежних лет в этом отношении были неудовлетворительны. Такой новый род судов, получивший название "новоизобретенных кораблей", и соединявший все искомые условия, был построен к 1771 г. и, сплавленный к Таганрогу, помог овладению Крымом со стороны наших войск, а в 1773 г., С. с порученною ему флотилиею уже действовал так успешно против турок на море, что навсегда закрыл неприятельским судам вход в Азовское море занятием крепостей Еникале и Керчи. В следующем 1774 г., с флотилиею стоявшею у Керченского пролива, он отразил нападение турецкого корабельного флота, и несмотря на крайнее неравенство сил, принудил его отступить с уроном. Таким образом, условиями заключенного в этом году Кучук-Кайнарджийского мира, благодаря содействию донской флотилий, России были возвращены Азов и Таганрог и отданы Керчь с Еникале, открывавшие для наших судов вход в Черное море. Исполнилась заветная мечта Петра Великого. Наградами неимоверных трудов С. было производство его в вице-адмиралы (1769 г.) и в адмиралы (1775 г.), а также пожалование орденов Св. Анны и Св. Александра Невского. В 1788 г., за понесенными трудами, он был уволен от службы, но в 1794 г., по выздоровлении, снова поступил, с назначением присутствовать в Адмиралтейств-коллегии.

"Общий морской список". т. IІ. - "Краткая история русского флота", выпуск 1.

С. Огородников.

{Половцов}

Сенявин, Алексей Наумович

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия2009

Годы службы Звание

: неверное или отсутствующее изображение

адмирал Командовал

Донская военная флотилия,
Азовская военная флотилия

Сражения/войны Награды и премии

Связи

Алексей Наумович Сенявин (Синявин ; 5 октября (17221005 ) - 11 августа ) - русский адмирал из рода Сенявиных , командующий Донской и Азовской военными флотилиями.

Биография

Происхождение

Служба

Алексей Наумович, в уважение заслуг отца, начал службу во флоте прямо с мичманского чина 5 сентября 1734 году. В 1735-1739 годах, состоя адъютантом при своём отце, принимал участие в русско-турецкой войне . По окончании войны был переведён в Балтийский флот и в 1741-1743 годах сражался против шведов . Следующей кампанией Сенявина была Семилетняя война , где он, командуя линейным кораблём «Св. Павел» , отличился в 1760 году при морской блокаде крепости Кольберг . В 1762 году Сенявин, будучи в чине капитана 1-го ранга, вышел в отставку.

Вновь призванный на службу в 1766 году в качестве генерал-казначея Адмиралтейства, Сенявин через два года был произведен в контр-адмиралы . 9 ноября 1768 года, по случаю начавшейся войны против турок , императрица поручила ему организацию Донской экспедиции с задачей построить на старых петровских верфях на Дону различного типа суда, которые могли бы затем действовать на Азовском и Чёрном морях. Поручение, требовавшее быстроты и особой сообразительности, привело к возрождению Донской (Азовской) флотилии , задача которой заключалась в том, чтобы оказать активное содействие сухопутным войскам, начавшим вскоре военные действия в Причерноморье и Крыму. В 1769 году Сенявин был произведён в вице-адмиралы , ему также было поручено восстановление Таганрога .

Для лучшего успеха морского предприятия, требовалось избрать такой род военных судов, который бы отвечал как местным условиям плавания на мелководных местах, так и боевым требованиям, потому что опыты прежних лет в этом отношении были неудовлетворительны. Такой новый род судов, получивший название «новоизобрётенных кораблей », и соединявший все искомые условия, был построен к 1771 году на Дону и, сплавленный к Таганрогу , помог овладению Крымом со стороны наших войск; за эти труды Сенявин был в 1771 году награждён орденом св. Александра Невского .

В 1773 году Сенявин с порученною ему флотилией уже действовал так успешно против турок на море, что навсегда закрыл неприятельским судам вход в Азовское море занятием крепостей Ени-Кале и Керчи . В следующем 1774 году с флотилией, стоявшей у Керченского пролива , он отразил нападение турецкого корабельного флота , и несмотря на крайнее неравенство сил, принудил его отступить с уроном.

Таким образом, условиями заключенного в этом году Кучук-Кайнарджийского мира , благодаря содействию Донской флотилий, России были возвращены Азов и Таганрог и отданы Керчь с Еникале , открывавшие для русских судов вход в Чёрное море .

Основание Таганрога

Екатерина II писала: «Таганрогскую гавань отдаем мы совсем в ведомство вице-адмирала Сенявина с тем, чтобы оную поставить в такое состояние, чтоб она могла служить убежищем судам, так и для построения оных, а тем паче галер и других судов … и чтоб в будущую кампанию 1770 года флотилия во оной уже зимовать могла …» В личном письме А. Н. Сенявину императрица уточняет задачи на 1770 год: «Главный предмет будущего года на Азовском море, кажется, быть должен для закрытия новозаведенных крепостей, чтоб сделать нападение на Керчь и Тамань и завладеть сими крепостями, чтобы через то получить зунд (пролив) Чёрного моря в свои руки и тогда нашим судам свободно будет крейсировать до самого Цареградского канала и до устья Дуная».

В конце апреля 1771 года А. Н. Сенявин сообщает президенту Адмиралтейской коллегии графу И. Г. Чернышеву : «При всей моей скуке и досаде, что флот ещё не готов, Ваше сиятельство, вообразите мое удовольствие видеть с 87-футовой высоты стоящие перед гаванью (Да где ж? В Таганроге !) суда под военным российским императорским флагом, чего со времени Петра Великого … здесь не видали». А в конце мая 1771 года под командой Сенявина находился уже 21 корабль с 450 орудиями и 3300 членами экипажей. В июне Азовская флотилия поддерживала взятие Перекопа, крепостей Керчь и Ени-Кале , отбивала попытки турецкого флота блокировать продвижение русских по восточному берегу Крыма и обеспечивала другие действия армии генерала В. М. Долгорукова . В том же году флотилия перебазировалась из Таганрога в Керчь, а Таганрог превратился в купеческий портовый город.

В Ростовской области, на полпути по железной дороге между Ростовом и Таганрогом , расположено село Синявское , названное в честь адмирала.

Семья

Был женат с 1760 года на Анне-Елизавете фон Брауде ( -) и имел одного сына и четырёх дочерей:

Анастасия Алексеевна ( -18..), муж Василий Иванович Нелидов ( -), их дочь Мария была замужем за графом В. Ф. Адлербергом .
Екатерина Алексеевна ( -), фрейлина , с 1781 года жена графа С. Р. Воронцова .
Мария Алексеевна ( -), фрейлина, статс-дама , с 1781 года жена А. Л. Нарышкина .
Григорий Алексеевич ( -), капитан-командор, его сын сенатор И. Г. Сенявин .
Анна Алексеевна ( -), не замужем.

Напишите отзыв о статье "Сенявин, Алексей Наумович"

Примечания

Источники

Лурье В. М. Морской биографический словарь. XVIII век. - СПб. , 2005.
// Русский биографический словарь : в 25 томах. - СПб. -М ., 1896-1918.
Саитов В. Петербургский некрополь. - Т. 4. - СПб. , 1913.
Лебедев А. А. У истоков Черноморского флота России. Азовская флотилия в борьбе за Крым и в создании Черноморского флота (1768-1783 гг.). - СПб. , ИПК.: Гангут. 2011. - ISBN 978-5-904180-22-5

Отрывок, характеризующий Сенявин, Алексей Наумович

– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.

Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.

«Афонское сражение 19 июня 1807 года. 1853. » на Яндекс.Фотках Афонское сражение, известное также как Сражение у Афонской горы и Сражение у Лемноса — произошло 19 июня 1807 года у полуострова Афон в Эгейском море как часть кампании Второй Архипелагской экспедиции русского флота во время Русско-турецкой войны 1806—1812 годов. В ходе сражения русская эскадра вице-адмирала Д. Н. Сенявина (10 линейных кораблей, 754 орудия) атаковала и разбила турецкую эскадру капудан-паши Сейит-Али (10 линейных кораблей, 5 фрегатов, 3 шлюпа и 2 брига, 1196 орудий). Турецкие потери: 3 линейных корабля, 4 фрегата и 1 шлюп. В результате сражения Османская империя более чем на десятилетие потеряла боеспособный флот и согласилась подписать перемирие.

Сенявин, Дмитрий Николаевич — генерал-адъютант, адмирал, сенатор. Предки Сенявина с незапамятных времен служили во флоте, дав России ряд видных военных моряков. В 2014 г. исполняется 500 лет служения династии Сенявиных России. И хорошо бы вспомнить об этом заранее и успеть воздать должное людям, столько сил, а порой и саму жизнь положивших служению Отчизне. Дворянский род Сенявиных происходил от Алехны Сенявина, переехавшего в начале XVI века из Польши в Москву. Представители этого рода были внесены в родословные книги нескольких губерний. Особенно отличилось семейство во времена Петра I: Наум Акимович и Иван Акимович Сенявины стали одними из первых российских адмиралов, а еще четверо братьев занимали высокие административные должности.

« » на Яндекс.Фотках Петр I назвал эзельскую победу “добрым почином Российского флота”. В честь этого события была отлита медаль с надписью “Верность превосходит сильно”. В Эзельском сражении русский флот одержал первую морскую победу только артиллерийским огнем, не прибегая к абордажу. Эта знаменательная победа не случайно связана с именем морского офицера Наума Акимовича Сенявина, вся жизнь которого, как и его брата Ивана Акимовича, была посвящена становлению и укреплению молодого российского флота, созданного трудами и усилиями царя Петра I и его помощников. В 1716 г. оба брата — Наум, командующий линейным кораблем «Девоншир», и Иван, командующий линейным кораблем «Архангел Уриил», плавали в составе русской эскадры, которую возглавил сам царь Пётр. К началу августа 1716 г. около Копенгагена собралась огромная армада кораблей — из России, Дании, Англии и Голландии.

В июле и августе 1719 г., командуя линейным кораблем «Святая Екатерина», капитан-командор Наум Сенявин плавает на Балтике, а у Аландских островов обеспечивает действия русских галерных флотилий с десантными отрядами морской пехоты у берегов Швеции. До подписания со Швецией Ништадтского мирного договора 30 августа 1721 г. победного мира Наум Сенявин — постоянный участник боёв и походов. Алексей Наумович Сенявин (Синявин) (5 октября 1722 — 11 августа 1797) —сын известного Петровского адмирала Наума Акимовича Синявина (1680—1738), двоюродный дядя адмирала и члена Государственного совета Дмитрия Николаевича Сенявина.

Государственный Русский музей. Живопись XVIII век. Художник Ф.С. Рокотов. Если бы заслуги Алексея Наумовича ограничились только тем, что он под свое крыло принял, выпестовал, поставил на крыло Ф. Ф. Ушакова, передав ему свой богатый опыт, то этого одного было бы достаточно, чтобы его след в истории русского флота оказался заметным. Но он дал флоту еще одну яркую фигуру - Дмитрия, своего племянника, одержал немало побед, стоял у истоков Азовской флотилии и Черноморского флота, был отважным моряком и прекрасным организатором морского боя, совершенствовал судостроение в России. Дмитрий Николаевич Сенявин

Герой Дарданелльского и Афонского сражения (Архипелагский поход 1807г., два победоносных сражения с превосходящей в силе Турецкой эскадрой, продолжатель дела Ушакова, учитель последующего поколения флотоводцев - М.П. Лазарева, П.С. Нахимова. С 1826 г. командующий Балтийской флотилией, сенатор. Кавалер ордена св.Александра Невского высшей степени, ордена св. Владимира 2-ой степени, ордена св. Анны 2-ой степени, ордена св. Георгия 4-ой степени.
Когда Дмитрий Николаевич умер в 1831 г, сам император Николай I командовал траурным шествием. Похоронен Д.Н. Сенявин был в Александро-Невской Лавре. Фрегат "Меркурий" из эскадры Д.Н.Сенявина