Архив газеты комсомольская правда за 1942 год. Фальшивая “Правда”

Жительница Воронежа Татьяна Михайловна Нигрова бережно хранит письма с фронта своего отца - дивизионного инженера 120-й стрелковой дивизии Михаила Ивановича Нигрова, прошедшего всю войну начиная с 1941 года и завершившего свой боевой путь в Праге в 1945-м в звании гвардии подполковника. И не просто хранит. Сделанное ею сопоставление писем отца с историей дивизии, запечатлённой в литературе о Великой Отечественной войне - в исторических исследованиях, свидетельствах ветеранов, в мемуарах Маршалов Советского Союза Жукова, Конева, а также генерал-полковника Пухова, вылилось в интереснейший фрагмент летописи народного подвига, участником которого был и её отец - кадровый офицер, достойный представитель «Бессмертного полка», ковавшего Победу над гитлеризмом.

Из хроники . 8 июля 1940 года по приказу Народного Комиссара Обороны СССР, Маршала Советского Союза С.К. Тимошенко была сформирована 120-я стрелковая дивизия. Артиллерийские полки дислоцировались в г. Ливны.

Из писем июля 1941 г . «Сегодня, после долгих ожиданий, наконец дали вагоны, и мы едем к своему батальону строить дороги и мосты, ведущие к фронту... Дивизия строит оборонительные рубежи и проводит заболачивание местности в р-не Жуковка Брянской области… Дивизия по ЖД переезжает в Спас-Деменск на реке Угре, р-н Новосёлки, 20 км ЮВ Ельни… Пишу проездом из Брянска. Еду сейчас на машинах под Москву укреплять позиции».

Из хроники. Дивизия принимает первый бой вдоль железной дороги Спас-Деменск и на рубеже Пронино - Стройно - Городок. 22 июля бой изнурительный. С 24 июля бои под Ельней. 3 августа - особенно кровопролитные бои под Ельней. 30 августа - шли в атаку на немцев. 6 сентября 1941 года - освободили Ельню с боем и вышли к реке Десна на рубеж Селива - Казарино, держали оборону до 17 сентября. 17 сентября дивизия вышла в резерв и переброшена в район Бологое Калининской области.

Из письма от 20 сентября 1941 г. «Сейчас пишу письмо в поезде. Мы участвовали в боях под Ельней, а теперь переезжаем за Москву, Москву уже проехали. Настроение сейчас неплохое. Скоро начнём основательно гнать немцев».

Из хроники. Приказом НКО №318 120-я стрелковая дивизия в боях за г. Ельню была преобразована в 6-ю Гвардейскую стрелковую дивизию. Командир Петров. Переброшена на Бологое в район Мценска (Ленинградский фронт). 5-6 октября первые эшелоны дивизии прибыли на ст. Мценск.

Из письма от 12 октября 1941 г . «Я получил дальнейшее продвижение по службе. Командование батальоном сдал и назначен дивизионным инженером. Работа большая, но жалко, что приходится покидать бойцов и командиров, технику и вообще всё хозяйство. И ещё, что мне очень жаль, - это у меня пропал мой дневник, но я его восстановлю».

Из хроники. 14 октября 1941 года дивизия обороняла рубеж Мамоново - Бабенково. 22-24 октября - бои под Мценском. 25 октября с упорными боями отходила на район Вязовка - Красная Нива, задача: задержать противника на рубеже Чернь. 1 ноября обороняла рубеж Жадное - Архангельское. 3 ноября - бои за Покровские Выселки, выбила врага из Тёплое. 7 ноября - наступала, заняла район Хомутовка. 8 и 9 ноября - удерживала рубеж Тёплое - Каучук. С 14 ноября - бои на подступах к Ефремову. 17 ноября - оставила Ефремов, отошла на правый берег Красивой Мечи. 27 ноября представитель военного совета 3-й армии Юго-Западного фронта вручил дивизии Гвардейское Боевое Знамя. 8 декабря продвигались на Ефремов - Медведки. 11 ноября шли бои.

Из письма от 19 декабря 1941 г . «Недавно с боем взяли Ефремов, а сейчас отогнали немцев в сторону Орла на 70 км и подходим к г. Новосиль, а в дальнейшем - на Орёл. Мой дневник постигло несчастье. Когда я 10 сентября уходил из Мценска последним и взрывал мосты, то на нас налетели немцы, и моя сумка отстегнулась и упала в воду. Немцев мы, конечно, побили, но дневник утонул. Мы теперь гвардейцы, и я - командир гвардейского батальона».

Из письма от 26 января 1942 г. «Живём мы пока хорошо. Немцев начали бить основательно. Мы захватили города Ефремов и Новосиль и сейчас собираемся наступать дальше. Валюша! (жена. - В.В.). Когда я тебе писал записку «немедленно уезжай из Воронежа», то я тогда был, безусловно, прав. Вот почему я тогда написал тебе такую записку. И если над Воронежем нависнет угроза прихода немцев, то не слушай никого - ни родственников, ни знакомых - и немедленно уезжай. Эти сволочи-немцы расстреливают даже маленьких детишек. Но я пока вижу, что Воронежу опасности нет, это хорошо, но ведь была у Павловска эта сволочь. Конечно, Воронеж будет защищаться, но случайный прорыв может быть. Мне присвоили новое звание - «капитан». Я командую сапёрным батальоном».

Из письма от 23 февраля 1942 г. «Поздравляю вас с Днём Красной Армии! У меня тоже радость. Меня наградили именными часами. За эти дни пришлось быть в сильных боях, но всё пока идёт хорошо. Немцы бегут и бросают всё: автомашины, пушки и снаряды».

Из хроники. С 3 по 12 марта 1942 года дивизия ведёт бои по ликвидации Болховской группировки гитлеровцев.

Из письма от 3 марта 1942 г. «С 16 февраля находились в сильнейшем бою, сейчас мы формируемся. Валюша! Меня наградили часами. Я их посылаю домой и очень прошу, чтобы ты их отнесла в мастерскую, пускай вставят стекло, а то стрелки цепляются. И после этого отнеси к гравёру и закажи надпись: «Капитану Нигрову М.И. от Брянского фронта 27.01.42. № 029». И часы пускай останутся дома. Работать приходится по-всякому: иногда далеко от передовой, а иногда на передовой и даже почти в тылу у немцев. Уже привык и как-то втянулся. Я уже 5 месяцев исполняю две должности: дивизионного инженера и командира батальона. Самое главное то, что наша дивизия ни разу не отступала и немцы, когда услышат, что стоит наша гвардейская дивизия, на нас в наступление не идут».

Из хроники. С 16 по 20 марта 1942 года дивизия ведёт кровопролитные бои за овладение Кривцовским узлом. 21 марта вышла в резерв Брянского фронта.

Из письма от 16 апреля 1942 г. «У меня большая радость, меня и Владимира Михайловича наградили орденами Красного Знамени. Вырезку из газеты я посылаю. Награду на днях получим».

Из письма от 29 апреля 1942 г. «Вчера, т.е. 28 апреля, в моей жизни произошло большое событие: в торжественной обстановке мне вручили орден Красного Знамени. Легче было быть в бою, чем идти к трибуне. Очень волновался, но всё кончилось хорошо. С получением ордена, конечно, забот и ответственности больше, т.к. стыдно будет уронить своё высокое звание орденоносца. Как говорят: «Орден создаёт общественное мнение». Мы гвардейцы уже старые и как бить немцев знаем. Я помню, как Иосиф Виссарионович Сталин сказал про немцев: «Не так страшен чёрт, как его малюют». И верно: «У немцев шуму много, а толку мало». Интересно, позавчера 4 самолёта летели бомбить город, наши гвардейцы-зенитчики сбили сразу 2 самолёта, одного сбил поднявшийся наш «ястребок», а четвёртый удрал, а до этого он бросил листовку, где угрожал, что весь город разбомбил, а вышло так, что 75% самолётов потерял после своей хвастливой листовки. Да! Фрицы жестоко просчитались, их «былая самоуверенность» исчезает, а главное, что мы расстроили его план «весеннего наступления». Теперь гитлеровцы уже перестали шуметь и о летнем наступлении, а в одном выступлении Гитлер сказал о подготовке к будущей зиме. Ох и осёл! Скоро близок тот час, когда фрицы опять будут на своей шкуре чувствовать наши гвардейские удары».

Из хроники. С 14 по 18 мая 1942 года дивизия выдвигалась на передний край обороны.

Из письма от 19 мая 1942 г. «Вчера я узнал о том, что мне присвоено новое звание: «майор». Так что можете поздравить меня с новым званием. На днях немного всыпали фрицам, поймали пленных, и они жалуются, что им совершенно нет покоя. Эти фрицы сущие идиоты - мечтали, что их имения будут здесь, а теперь, когда их поколотили, плачут и говорят, что их напрасно отсюда гонят. Ох! Какие же они ослы!»

Из письма от 23 мая 1942 г . «Живём мы пока хорошо - на свежем воздухе. Вчера мы наблюдали очень интересную картину: два наших истребителя посадили фашистского разведчика «Бабочку», и это было проделано за 20 минут. Фашистский самолёт сел от нас совсем близко. Наши захватили лётчиков, один из них оказался полковником авиации, по его рассказам, он бомбил Лондон, Грецию и вот здесь попался. Получилось очень занятно».

Из письма от 29 мая 1942 г . «Живём мы хорошо. Фрицы начинают всё больше жаловаться на нас: самолёты их ежедневно сбиваем, пушки наши постукивают, и фриц сдаётся в плен и жалуется на нашу авиацию и пушки, что житья от нас нет. Таких дураков, да ещё набитых, трудно встретить, они вполне серьёзно говорят, что их не любят. Неужели эти ослы думали, что их будут любить, и теперь удивляются: нас не любят. Короче говоря, весенние фрицы не боевые».

Из письма от 5 июня 1942 г . «Стоим мы пока на месте, впереди Верховье, и пока не наступаем. Очевидно, будем ждать, пока начнёт действовать Англия. Но, в общем, будущее покажет».

Из письма от 14 июня 1942 г. «Немцы всё больше жалуются, что им тяжело, но скоро, очевидно, будет ещё тяжелее. Надеюсь, что вы читали в газетах о договоре СССР с Англией и США. Вот теперь немцы завоют. Несомненно, что в прошлом году было воевать труднее, а теперь начали их бить очень ловко, самолёты почти не летают. Да! Видно, фрицам скоро «капут».

Из письма от 22 июня 1942 г . «Очень встревожился, что фрицы начали бомбить Воронеж. Ну ладно, отомстим им скоро за всё. И отомстим так, что на всю жизнь проклятый запомнит. Наступать, я думаю, начнём к уборке урожая, чтобы не дать немцам собрать урожай».

Из хроники. 22-23 июля 1942 года сапёры дивизии производят инженерное оборудование и усовершенствуют инженерные сооружения.

Из письма от 31 июля 1942 г. «Очень волновался за вашу судьбу. Очень рад, что вы выбрались. Но как? Каким способом? Я очень переживал, и теперь полегчало. Очень рад, что вы выехали и поехали в Алма-Ату. Валюша! Напиши подробнее, где и как вы ехали. Ваш переезд в Круглое был опасен не с воздуха, а с земли. Я пока нахожусь на старом месте. Назад двигаться не собираемся, да и стыдно было бы двигаться, ведь мы гвардейцы и ни разу ещё от немцев не отступали. Наш лозунг - «Ни шагу назад!», и пока это свято выполняем».

Из письма от 7 сентября 1942 г . «Нога моя поправляется, я уже живу в батальоне и понемногу лечусь».

Из письма от 25 сентября 1942 г . «Уже хожу без костылей. Опухоль проходит. Живём мы хорошо - на старом месте. Мой адрес немного изменился: полевая почта 84, часть 500, мне».

Из письма от 4 октября 1942 г . «Война рождает тысячу неожиданностей и у нас, и у вас, а поэтому всё надо переносить стойко и не вешать носа. Обо мне надо меньше всего беспокоиться. Правда, мы бессменно больше года на передовой, но уже основательно привыкли. На днях фрицам устроили «гвардейский вечер», и они до сего времени сильно на нас серчают. Было очень весело. Застали их в нижнем белье. Картина!!!»

Из хроники . 11 ноября 1942 года - очень большие бои. Начало 1943 года: идут бои за Долы, Корсунь, Вязовое, Туровец, Верхнюю Залегощь.

Из письма от 8 января 1943 г. «Находимся на старом месте. Валюша! Я вчера смотрел кинокартину «Парень из нашего города». И ты знаешь, как много схожего с нашей с тобой жизнью. Помнишь, как я приехал с финского фронта, помнишь, как мы с тобою увиделись на фронте, когда наши машины разошлись. Валюшка, милая, как всё это похоже на нашу с тобою жизнь. Посмотри эту картину и напиши мне своё впечатление».

Из письма от 13 января 1943 г. «За последние дни мы опять много передвигались, и поэтому, очевидно, почта не успевает за нами идти. Уже 6 месяцев мы идём впереди всех, бывает иногда и тяжеловато, но зато весело идти вперёд, и настроение хорошее. Немцы, как только заслышат, что идёт наша дивизия, начинают бежать. Так что живём мы хорошо. С каждым днём всё виднее наша победа. Уже далеко позади остались Десна, Днепр (зачёркнуто цензором. - Т.Н.), и мы всё идём вперёд и наносим сокрушительные удары врагу».

Из письма от 15 января 1943 г . «Я хочу тебе ещё написать о том, что если со мною что и случится, то ты и Танюшка можете гордиться своим отцом и мужем, что врагу ни разу ни в чём не уступал, что Танюшкин отец и твой муж - гвардеец и орденоносец».

Из письма от 26 января 1943 г. «Ты, конечно, по радио слышала, что наш город (Воронеж. - В.В.) освободили. Я там не был, но думаю побывать».

Из хроники. 1-7 февраля 1943 года шли бои. Руководил частями гвардии генерал-майор Черокманов. Перешли в наступление Усть-Кунач, Волчьи Дворы, Трубицыно, Высокое, Покровское и др.

Из письма от 22 февраля 1943 г. «Выбрал свободную минутку и пишу. Преследуем фрицев. Я от нашего города далеко и связаться с ним не имею возможности. До окончания войны ты никуда не выезжай».

Из письма от 7 марта 1943 г. «Я видел товарищей, побывавших в нашем городе, говорят, что зайти обогреться некуда».

Из письма от 26 апреля 1943 г. «Из нашего города приехал один боец. Говорит, что в нашем доме живут, кое-где выломаны полы. Магазин «Динамо» разрушен».

Из хроники. 5 мая 1943 года дивизия заняла оборону под Понырями на Курском выступе. 5-10 июля 1943 года обороняла позиции Поныри - Ольховатка на Соборовском поле. После тяжёлых, кровопролитных боёв под Курском сосредоточилась в районе Поныри (Битюг-1-й, Битюг-2-й). 11-12 июля 1943 года перешла в наступление, выбила немцев из сёл Гремячье, Волково, Плоское.

Из письма от 12 июля 1943 г. «Мы тут понемногу воевали. Всё идёт пока хорошо. В прошедших боях мои ребята отличились и уничтожили 35 танков. Все мы радостно переживали нашу маленькую победу. Так что мы немного оживились».

Из письма от 16 августа 1943 г. «Мы порядочно повоевали, получили от тов. Сталина благодарность».

Из письма от 21 августа 1943 г. «Мы движемся, и возможно, что почта не успевает за нами. Живём мы хорошо. За последние операции получили лично от тов. Сталина благодарность, а наша часть награждена орденом Красного Знамени. Так что, как видишь, наши дела шли хорошо».

Из письма от 4 сентября 1943 г. «Гоним и бьём фрицев и прочих пришельцев. Мы опять от тов. Сталина получили благодарность. Настроение хорошее».

Из хроники. 8 сентября 1943 года дивизия форсирует реку Сейм. 20 сентября - Днестр. 22 сентября - Днепр в районе Чернобыля.

Из письма от 1 октября 1943 г. «Ты, наверное, читала в газетах, что твоего папу наградили самой высокой наградой - орденом Суворова (газета «Правда» от 24.09. 1943 г.). Я теперь очень далеко, за самой большой рекою - за седым Днепром. Фрицы бегут, а мы их бьём и идём вперёд. Моя полевая почта 04769».

Из хроники. С 12 декабря 1943 года по 1 января 1944 года - Житомирско-Бердичевская наступательная операция. 29 декабря 1943 года овладели городом Коростень. С 1 января по 2 февраля 1944 года - Ровно-Луцкая наступательная операция. 16 января штурмом овладели местечком Тучин. 27 января дивизия форсировала реку Горынь и с боями подошла к г. Ровно, 2 февраля с боями овладела городом.

Из письма от 6 февраля 1944 г. «Вот уже много дней, как мы опять гоним фрицев, и скоро в газетах ты прочтёшь про нашего замечательного командира дивизии - генерала Онуприенко. Мы заняли несколько городов очень важных. И про наши славные дела ты скоро услышишь. Успехи нашей армии радуют, и надо надеяться, что война близится к концу. Сдал батальон Барышеву».

Из хроники. 7 февраля 1944 года дивизия получила название Ровенской. 9 февраля освободили город Млынов, 15 февраля - бои в районе Броды, заняли оборону.

Из письма от 16 февраля 1944 г. «Идём на запад, население становится другим, сёла и города мало похожи на наши, и уже близка наша граница».

Из письма от 24 февраля 1944 г. «Нашей части присвоили звание Ровенской, так что дела наши идут хорошо. На днях погиб Коноплин, он попал под бомбёжку».

Из письма от 18 марта 1944 г. «На днях взяли ещё один город, и Москва нам салютовала. Наш командир генерал Пухов - замечательный командир и всегда имеет успех. Просто приятно сражаться под его руководством. Очень боевой старичок, а главное, очень простой, нашу дивизию он любит. Живём мы пока хорошо. Правда, бывает трудновато, но ведь это война, и чем больше трудностей, тем больше успехов».

Из письма от 30 марта 1944 г. «Ну мы здесь пока живём хорошо. Понемногу воюем. На днях переловили с полсотни фрицев. Те скулят, ноют, но всё же в плен сдаются. Воевать стало гораздо легче. Уже скоро дойдём до нашей законной границы».

Из письма от 4 апреля 1944 г. «Настроение хорошее, фрицы еле-еле дышат, мы им тут сделали «котёл». Дела наши пока идут хорошо».

Письмо от 7 мая 1944 г. «Живём в прекрасном сосновом лесу в блиндажах. Места исторические, здесь когда-то Брусилов делал замечательный прорыв. Кстати, мне попалась книга Брусилова «Мои воспоминания», и когда ходишь по местности, то невольно вспоминаешь, что, начиная с этого самого места, наши отцы разбили австро-немецкие войска. Мы здесь отпраздновали праздник 1 Мая. Получилось хорошо и весело. Офицеры у нас все очень хорошие, деловые и весёлые. Живём мы дружно. Особенно хорош наш генерал - очень храбрый воин, смелый, любит правду и к нам относится хорошо. Мы его глубоко уважаем и ценим».

Из письма от 22 июня 1944 г . «Я пока жив, но ранен. Ранен легко в ногу и плечо. Хожу. Думаю дней через 8-10 бросить костыли и вернуться в строй. Болеть нет времени, надо срочно догонять врага. Я решил в госпиталь не ложиться, а лечусь по месту службы - на ходу. Крови почти не потерял».

Из письма от 8 июля 1944 г. «Очевидно, когда ты получишь это письмо, то по радио передадут о славных победах Конева и Пухова, так что, значит, где-то действую и я. Дела наши идут пока хорошо. Начинаем окончательно рассчитываться с фрицами.

Из хроники. 14 июля 1944 года дивизия в составе 1-го Украинского фронта прорвала оборону под Бродами. 17 июля форсирует Западный Буг. 20 июля овладела городом Рава-Русская. 22 июля вышла на государственную границу с Польшей. 24 июля 1944 года освободила польский город Сьцинава. 1 августа форсирует реку Висла. 2 августа 1944 года - дивизия участвует в Львовско-Сандомирской операции, ведёт бои под г. Сандомир. 9 августа дивизия награждена орденом Суворова 2-й степени.

Из письма от 9 августа 1944 г. «С 8 августа выписался из медсанбата и приступил к обязанностям. Хожу уже неплохо. Рана зажила. На днях перебрались через очень большую реку. Главное то, что я приношу всё-таки какую-то пользу и не в тылу».

Из письма от 14 сентября 1944 г. «За последние дни приходится очень много работать. Меня наградили ещё одним орденом - Отечественной войны первой степени. Теперь у меня три ордена. Если что и случится, то ордена перешлют тебе и дочке».

Из письма от 28 сентября 1944 г. «Я не писал тебе самого главного, что мы вели буквально героические бои. Мы выскочили далеко вперёд на Запад, и немецкое зверьё хотело нас задержать, но мы устояли и получили от тов. Сталина благодарность, а нашу славную дивизию наградили вторым орденом Суворова. Мы все очень рады, что за наши действия нас поблагодарил сам товарищ Сталин. Это очень приятно. О размере боя я тебе скажу так, что только в одной лощине с километр длиною мы уничтожили 28 танков да набили 350 трупов немецких солдат и офицерья. Ну тут была и моя небольшая доля работы. Вот сейчас стало немного тише, но работы мне, как инженеру части, хватает до отказа. Но работать, ты знаешь, я привык, но уже стал уставать, ну это всё ерунда. Скорей бы добить немца. Только после всех переживаний голова моя стала совсем седая, да морщин на лице, как на печёном яблоке, но это всё пустяки. Скорей бы добить немцев!»

Из письма от 4 ноября 1944 г. «Через некоторое время мы, наверное, будем совершать славные дела. Следи за газетами. Командуют нами всеми маршал Конев и генерал Черокманов, как услышишь, знай, что наша часть будет идти впереди, как мы и раньше шли и вышли далеко за Вислу. Я думаю, что цензор не вычеркнет, если я напишу, что меня ранило тогда в бою за Рава-Русская, это было уже давно. Сейчас готовлюсь воевать, постирал бельё, наладил сёдла, привёл в порядок лошадей. Одним словом, всё в порядке. Чем быстрее идти вперёд, тем скорее кончится война. Радость Победы сама не приходит, её надо завоевать! Победа наша уже близка, и враг получает должное возмездие».

Из письма от 15 декабря 1944 г. «Я много прошёл городов, сёл, областей. Пожалуй, самые лучшие места - это северная часть Сумской области: там леса переплетаются с плодороднейшими полями. Мне эти места очень понравились. Что касается Западной Украины, то здесь мне не понравилось, народ был под гнётом помещиков, какой-то мрачный, земля плохая. Ещё хуже живёт Польша. Земля - песок да камни. В хатах грязь. Народ малокультурный и вызывает только сожаление. Плохо жили поляки - «ни кола ни двора». Наши русские красноармейцы только удивляются: «Как же поляки живут?» Особенно поражает грязь. Всё население ходит в лохмотьях. В воскресенье наряжаются в модные костюмы, а сами даже путём не умоются, одним словом, «на брюхе шёлк, а внутри - щёлк». Короче говоря, «Польша»!

Из хроники. 1945 год. Дивизия с первого января и весь месяц, а также февраль вела наступление на Сандомирском плацдарме. 12 января ворвалась на территорию Германии.

С 4 апреля начинается Берлинская наступательная операция. 5 апреля за успешное форсирование Одера Указом Президиума Верховного Совета СССР дивизия награждена орденом Александра Невского, а 10 апреля полковнику Г.В. Иванову за участие в этой операции присвоено звание Героя Советского Союза. 1 мая дивизия вышла на реку Эльба в районе Виттенберга.

Из письма от 5 января 1945 г. «Большие дела собираемся делать, следи за газетами, за действиями 1-го Украинского фронта маршала Конева, генерала Пухова, гвардии генерала Черокманова и полковника Иванова. Как услышишь об этих командирах, то знай: где-то действую и я».

Из письма от 19 января 1945 г. «Наконец-то мы вступили в долгожданные бои. Я много видал боёв, но такого разгрома немцев я ещё не видал. Немцы бросают всё: танки, самоходки, бронетранспортёры, автомашины и бегут без удержу. Их танки от наших пушек горят как спички. Немцы охвачены паникой. В плен сдаются группами по 100-150 человек. Короче говоря, разгром немцев полный. Вчера Николай взял в плен 15 человек. Мы идём вперёд и днём и ночью. Немного устали, но зато настроение очень хорошее. Всё это приближает нас к окончанию войны».

Из письма от 14 марта 1945 г. «На днях я получил четвёртый орден и медаль «За оборону Москвы». Я ношу 6 различных наград и знаков и 7 нашивок за ранения. Ну о том, что я теперь подполковник, ты знаешь. На короткое время наш быстрый наступательный бег пока закончился, надо немного подремонтироваться, ведь мы прошли почти 500 км. До Берлина, как от Воронежа до Мичуринска, на автомашине ехать 2-3 часа. А главное, все реки пройдены, осталась Шпрее, да та уже под Берлином. Хорошо? По-моему, отлично!»

Мясной Бор, Синявинские высоты и Погостье – болотная правда 1942 года

А мне в последние годы всё чаще вспоминаются его рассказы весны 1944 года, помню его волнение, его голос, но подробности вспомнить не могу. И вот пару лет назад я прочитал воспоминания о войне Николая Николаевича Никулина, научного сотрудника Эрмитажа, который воевал в то же время с другой стороны этого болота в составе 54-й армии под командованием И.И. Федюнинского и штурмовал почти год Погостье, чтобы разблокировать из котла 2-ю Ударную армию под командованием А.А. Власова, заместителя командующего Волховским фронтом. Н.Н. Никулин был младше моего отца на 22 года, и потребность излить из себя те жуткие воспоминания возникла у него не в 1944, а в 1975 году. Писал для себя и узкого круга родственников, но за два года до кончины его уговорили (директор Эрмитажа Пиотровский) издать записи. Когда я их начал читать, то в моём подсознании стали всплывать до мелочей похожие рассказы отца. Такая перекличка двух даже не окопников, а болотников через 31 год. Приведу в подлиннике наиболее пронзительную часть этих воспоминаний не для слабонервных. Убеждённые коммунисты пусть вместо этого читают мемуары товарища Жукова.

«Я где-то читал, что английская разведка готовит своих агентов десятилетиями. Их учат в лучших колледжах, создают атлетов, интеллектуалов, способных на всё знатоков своего дела. Затем такие агенты вершат глобальные дела. В азиатских странах задание даётся тысяче или десяти тысячам кое-как, наскоро натасканных людей в расчёте на то, что даже если почти все провалятся и будут уничтожены, хоть один выполнит свою миссию. Ни времени, ни средств на подготовку, ни опытных учителей здесь нет. Всё делается второпях – раньше не успели, не подумали или даже делали немало, но не так. Всё совершается самотёком, по интуиции, массой, числом. Вот этим вторым способом мы и воевали. В 1942 году альтернативы не было. Мудрый Хозяин в Кремле всё прекрасно понимал, знал и, подавляя всех железной волей командовал одно: «Атаковать!» И мы атаковали, атаковали, атаковали… И горы трупов у Погостий, Невских пятачков, безымянных высот росли, росли, росли. Так готовилась будущая победа. Если бы немцы заполнили наши штабы шпионами, а войска диверсантами, если бы было массовое предательство и враги разработали бы детальный план развала нашей армии, они не достигли бы того эффекта, который был результатом идиотизма, тупости, безответственности начальства и беспомощной покорности солдат. Я видел это в Погостье, а это, как оказалось, было везде.

На войне особенно отчётливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в ещё более открытой, омерзительной форме. Приведу пример. Из высших сфер поступает приказ: взять высоту. Полк штурмует её неделю за неделей, теряя множество людей в день. Пополнения идут беспрерывно, в людях дефицита нет. Но среди них опухшие дистрофики из Ленинграда, которым только что врачи прописали постельный режим и усиленное питание на три недели. Среди них младенцы 1926 года рождения, то есть четырнадцатилетние. Не подлежащие призыву в армию… «Вперрррёд!!!», и всё. Наконец какой-то солдат или лейтенант, или капитан (что реже), видя это вопиющее безобразие, восклицает: «Нельзя же гробить людей! Там же, на высоте, бетонный дот! А у нас лишь 76-миллиметровая пушчонка! Она его не пробьёт!»… Сразу же подключается политрук, СМЕРШ (организация НКВД «Смерть шпионам!» В её руках были карательные функции) и трибунал. Один из стукачей, которых полно в каждом подразделении, свидетельствует: «Да, в присутствии солдат усомнился в нашей победе», Тотчас же заполняют уже готовый бланк, куда надо только вписать фамилию, и готово: «Расстрелять перед строем!» или «Отправить в штрафную роту!», что то же самое. Так гибли самые честные, чувствовавшие свою ответственность перед обществом, люди. А отальные – «Вперррёд, в атаку!», «Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!». А немцы врылись в землю, создав целый лабиринт траншей и укрытий. Поди их достань! Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа – бомба замедленного действия: она взорвётся через несколько поколений, в ХХ I или ХХ II веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных… И уже притупились тоска и отчаяние, которые пришлось тогда пережить. Представить это отчаяние невозможно, и поймёт его лишь тот, кто сам на себе испытал необходимость просто встать и идти умирать. Не кто-нибудь другой, а именно ты должен идти в огонь, где в лучшем случае тебя легко ранит, а в худшем – либо оторвёт челюсть, либо разворотит живот, либо выбьет глаза, либо снесёт череп. Именно тебе, хотя тебе так хочется жить!... И смерти твоей никто не заметит: ляжешь в большой штабель трупов у железной дороги и сгниёшь, забытый всеми в липкой жиже погостьинских болот. Бедные, бедные русские мужики! Они оказались между жерновами исторической мельницы, между двумя геноцидами. С одной стороны их уничтожал Сталин, загоняя пулями в социализм, а теперь, в 1941-1945, Гитлер убивал мириады ни в чём не повинных людей. Так ковалась Победа, так уничтожалась русская нация, прежде всего – душа её.

Теперь добавлю то, что запомнилось из рассказов отца. При прорыве из котла он получил осколочное ранение в голову в сантиметре над левым глазом. Пока лежал в шоке, немцы шли и достреливали раненных. Около него остановились, кто-то сказал «капут», увидев залитое кровью лицо и дырку во лбу. Пулю пожалели. Осколок застрял в лобной кости и в госпитале его изымать побоялись. На месте раны образовалась шишка размером в пятак, с которой мы его и похоронили. На фотографии папы начала шестидесятых годов, которую я хочу поместить с этой статьёй, это видно…

11 мая 1963 года на экраны Советского Союза выходит кинолента "Третий тайм". Фильм основан на реальных событиях: 22 июня 1942 года в оккупированном Киеве состоялся матч между командой пленных игроков киевского "Динамо" и сборной фашистских частей. Киевлянам ставят условие - выиграть они не должны. За победу - расстрел.

Несмотря на угрозу, советские футболисты один за другим забивают мячи в ворота немцев. И это стоит им жизни.

Но насколько правдив сюжет знаменитого фильма? Был ли вообще матч смерти? Действительно ли всех футболистов расстреляли сразу после победы?

Лишь сегодня, спустя 70 лет, стало возможным узнать правду о том, что же на самом деле произошло с советскими футболистами летом 42-го в оккупированном Киеве.

И эта правда в том, что у игроков "Динамо" была особая, секретная миссия в оккупированном Киеве. Лишь недавно стало известно: матч смерти - всего лишь часть игры, которую вели динамовцы. И шла она не только на футбольном поле...

Сенсация: впервые фильм расскажет о том, что футбольная команда "Динамо" была хорошо организованной разведгруппой, которая осталась в Киеве, чтобы в тылу вести подрывную деятельность против фашистов. И если бы не динамовцы, исход Сталинградской битвы мог быть совсем иным, а следовательно, и всей Великой Отечественной - тоже.

Совсем недавно, с «подачи» читателя блога, ник kinz, я уже разбирал тему обороны порта Диксон, и участие в ней СКР-19 «Дежнев. Но найденная на днях в Интернет статья под названием: Операция "Вундерланд", автор Мирослав Морозов, «заставила» снова вернуться к этой теме.
В начале статьи г. Морозова идет рассказ о действиях немцев в рамках операции под кодовым названием «Вундерланд» (Страна чудес), о подвиге ледокольного парохода «Александр Сибиряков», и далее повествование о нападении германского тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» на порт Диксон, приведу несколько выдержек

СКР-19 «Дежнев»
которые не соответствуют действительности: «В 01:37, когда из мглы вырисовались контуры двух находившихся на внутреннем рейде судов, Меендсен-Болькен (командир крейсера «Адмирал Шеер», капитан 1 ранга Вильгельм Меендсен-Болькен прим.), очевидно догадываясь, что они должны иметь артиллерийское вооружение, приказал открыть огонь. Почти сразу же ему ответили 76-миллиметровки «Дежнева» (в бою кораблем руководил старший помощник старший лейтенант С.А. Кротов). Сторожевик, осуществляя постановку дымовой завесы и постепенно увеличивая ход, двинулся поперек курса крейсера в бухту Самолетная, где он мог бы выйти из-под огня тяжелых орудий…».
И, в завершении г.Морозов делает свой вывод: «В заключение описания боя хотелось бы остановиться на заявлении, повторяющемся практически во всех отечественных изданиях - «Шеер» убрался в море только после того, как получил три попадания 152-мм и несколько 76-мм снарядов. Отметим сразу - в германских материалах сведенья о попаданиях отсутствуют напрочь. И в принципе это не кажется удивительным. Из 43 сделанных батарей Корнякова выстрелов примерно половина приходилась на начальный этап боя. Как уже отмечалось, батарея открыла огонь не сразу, а с некоторой задержкой. К этому времени, в дополнение к туману (повторим, именно из-за него рейдер обнаружили лишь на дистанции в 32 кабельтовых), «Дежнев» выставил поперек входа в гавань дымовую завесу, которая, соответственно, разделила крейсер и батарею. Из материалов Ю.Г. Перечнева явствует, что на батарее отсутствовала не только линейная и радиосвязь, но даже совершенно необходимый дальномер! Личный состав не имел опыта стрельбы по морским целям. В таких условиях попадание могло иметь место разве что случайно.
Когда спустя три четверти часа крейсер вновь открыл огонь по порту батарея сделала четыре выстрела, вообще не наблюдая цели. После того как «Шеер» снова очутился в пределах видимости, к вышеописанным условиям стрельбы добавились дым пожаров на острове Конус (Сам по себе «дым пожаров» совершенно не означает помеху в стрельбе. Все дело в направлении ветра, ветер мог относить дым в строну от рейдера, или вообще могла стоять тихая погода, и дым мог подниматься вертикально, так как г. Морозов не потрудился указать направление ветра эту строчку можно полностью записать на счет буйной фантазии М.Морозова прим.), а дистанция до цели возросла примерно до 45 кабельтовых. Вряд ли с берега было видно что-либо большее, чем растворявшееся в тумане (здесь г. Морозов сам себе противоречит с одной стороны сильный ветер который «гнет» дым от пожара и «застит глаза» советским артиллеристам, с другой стороны тут же висит густой как молоко туман в котором едва видны вспышки выстрелов «Шеера», кто не понял поясню, что плотный туман «висит» при безветренной погоде прим.) слабое зарево от орудийных вспышек. Неудивительно, что все снаряды ушли «в молоко». Впрочем, и не достигнув ни одного попадания, батарея выполнила свою задачу - воспрепятствовала высадке десанта и в конечном итоге спасла Диксон от разрушения».
Вдумчивый читатель, прочтя вышеприведенные строки, может в этот момент пожать плечами и задать вопрос: «А, что здесь не так?».
Поясню, что у г. Морозова «не так». По Морозову, СКР «Дежнев», шмыгнул перед «носом» тяжелого крейсера как «мышонок», всего лишь поставив дымовую завесу-это не соответствует действительности.
Морозов утверждает, опираясь на неведомые «германских материалах сведенья», что отечественные издания все «врут» насчет попаданий наших снарядов в «Адмирал Шеер», и «убедительно» это доказывает. Эти морозовские выводы также не соответствую действительности.
В отличие от г. Морозова который «опирался» на не известные, или вернее известные только ему одному, германские источники, я воспользуюсь широко известными мемуарами и воспоминаниями участников и свидетелей тех событий, а именно: мемуарами бывшего члена экипажа СКР «Дежнев», в дальнейшем ставшего известным капитаном дальнего плавания, И.Г.Шнейдера (Дежневцы. - М.: Воениздат, 1978).
Воспоминаниями члена экипажа л/п «Александр Сибиряков» А.Т. Павловского, газета «Полярник Тикси» в №№ 14-22 за 1995 год,. (Здесь необходимо пояснить, что почти все оставшиеся в живых члены экипажа «Александра Сибирякова» были взяты в плен, и находились во время боя на борту «Адмирала Шеера»).
Воспоминаниями бывшего командира немецкого тяжелого крейсера «Адмирал Шеер» Меендсена-Болькена (книга «Схватка среди суровых льдов»).
Воспоминаниями бывшего командира 152 мм батареи, № 569, Н.М.Корнякова, книга «В прицеле «Адмирал Шеер».
А, также будут использованы выписки из вахтенного журнала СКР-19 «Дежнев».

Прежде чем перейти к рассказу о произошедшем бое необходимо сказать несколько слов о местоположении порта Диксон и метеорологических условиях. Это очень важно для выяснения обстоятельств боя.
Порт Диксон расположен на западной оконечности Берега Петра Чичагова полуострова Таймыр напротив порта находится остров, который называется Диксон, остров отделяет от материка полуторакилометровый пролив Вега. Бой с немецким рейдером произошел ночью 27 августа 1942 г. т.е. на этот момент полярный день закончился (Полярный день длится с 5 мая по 10 августа). Но, до наступления полярной ночи еще было далеко поэтому, по ночам там были Гражданские сумерки (Гражданские сумерки - наиболее светлая часть сумерек, длящаяся от момента видимого захода Солнца за линию горизонта до момента погружения центра Солнца под линию горизонта на 6°. Считается, что в эту часть сумерек на открытом месте можно без искусственного освещения выполнять любые работы). Сведения о тумане, наличии которого отмечает г. Морозов, в источниках которыми я воспользовался, не имеются, в мемуарах И.Г.Шнейдера есть упоминание о «легкой сизой дымке».

Гражданские сумерки

Отсутствие густого тумана на момент боя в районе порта Диксон подтверждается также воспоминаниями начальника операций западного сектора А. И. Минеева: «Ночь была тихая и ясная, - писал впоследствии Минеев. - Спокойное море блестело, как зеркало. Хотя солнце уже зашло за горизонт, но света было много. Над морем стлался редкий туман. Солнечные лучи, вырывавшиеся из-за горизонта, окрашивали туман в розовый цвет, и от этого вода казалась розовой, как будто в ней разлили кармин…».
Т.е. туман как таковой отсутствовал. Поэтому немецкий рейдер обнаружили не на дистанции 32 каб., как утверждает г.Морозов, а на дистанции свыше 45 каб., привожу выдержку из мемуаров И.Т. Шнейдера: «- До цели сорок пять кабельтовых, - докладывает с дальномерного поста старшина 1-й статьи Иван Буров.
- Надо ближе! - отзывается на этот доклад Кротов…».

Нападение на этот порт Диксон предусматривалось фашистами еще при планировании операции «Вундерланд». Логика их рассуждений была предельно простой: поскольку это опорный пункт Северного морского пути, к тому же пункт, по их представлениям, ничем не защищенный (по имеющимся на тот момент времени у немцев разведданным Диксон охраняла рота НКВД в составе 60 человек, вооруженных стрелковым оружием), надо его уничтожить, что несомненно, приведет к нарушению навигации. Предполагалось, что с крейсера будет высажен десант численностью в 180 человек. Десанту предписывалось захватить документацию, нескольких пленных из числа руководителей порта, все остальное население Диксона истребить, все портовые сооружения сжечь, взорвать, стереть с лица земли.
Однако их ожидал неприятный сюрприз…
На Диксоне были установлены три батареи: 152 мм–№ 569, 130 мм–№ 226 и 45-мм № 246. В связи с пассивностью противника в Карском море решено было эти батареи снять и установить на Новой Земле, где немецкие корабли стали появляться все чаще. Батареи были сняты с позиций и погружены на «СКР-19» (бывший ледокольный пароход «Дежнев»), который прибыл на Диксон утром 26 августа. В связи с появлением вражеского рейдера, о котором стало известно 25 августа из радиограммы л/п «А. Сибиряков» было приказано восстановить батареи на прежних позициях. К моменту боя успели восстановить только зенитную батарею, и подготовить два 152-мм орудия к ведению огня с причала. Имелись орудия и на кораблях. На «СКР-19» вооружение состояло из четырех 76-мм, стольких же 45-мм орудий и пулеметов. Одно 76- и одно 45-мм орудие и четыре 20-мм «эрликона» стояли на пришедшем в порт вечером, с грузом пиломатериалов, пароходе ГУСМП «Революционер» (3292 брт). Кроме них, у причалов находился невооруженный транспорт «Кара» (3235 брт), в трюмах которого лежало несколько сот тонн взрывчатки - аммонала.
В 01:05 часовой с бывшей огневой позиции батареи № 226 заметил темный силуэт. Немедленно в эфир открытым текстом ушло соответствующее сообщение, а в порту объявили боевую тревогу.
27 августа 1942 года, 01.25 - «Дежнев» начал сниматься со швартовых, и постепенно набирая ход пошел по проливу Вега навстречу неприятелю. 1 час 35 минут. - из-за мыса бухты Хаймен показался немецкий рейдер. Расстояние до «Шеера» сорок пять кабельтовых (8 км.). Корабли идут навстречу друг к другу, расстояние между ними быстро сокращается. С «Дежнева» прожектором запросили опознавательные.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«Едва наш прожектор перестает мигать, как на борту рейдера сверкает яркая вспышка. Спустя несколько секунд до нас докатывается гром залпа, и по носу «Дежнева» встают три высоких фонтана от врезавшихся в воду снарядов.
- Вот и ответ, - спокойно комментирует происходящее лейтенант Степин.
А Кротов командует:
- Открыть огонь! Оповестить базу о прорыве рейдера в гавань. Оповещение - открытым текстом.
- Огонь! - как бы обрадовавшись, что пришла пора его действий, кричит лейтенант Степин. И сразу же в ушах звенит от резкого удара звуковой волны: наши пушки дают залп.
«01 час 38 минут», - фиксирует этот момент штурман записью в вахтенном журнале».
Для того чтобы ввести в бой кормовую батарею «Дежнев» делает разворот в сторону о. Диксон и ведя огонь по «Шееру» начинает пересекать пролив Вега под углом. Немецкий рейдер, также ведя огонь, идет прямо, т.е. расстояние между кораблями еще больше сокращается. Уже третьим залпом рейдер добился прямого попадания в «Дежнев».

1 час 39 минут. - Открыла огонь береговая батарея. Пароход «Революционер» получил попадание в районе рубки. В бой вступила ютовая группа - батарея № 2.
1 час 41 минута. - Прямое попадание в район третьего и четвертого трюмов. Отмечено попадание береговой батареи по юту линкора, где вспыхнул пожар. Отмечено попадание по линкору в районе фок-мачты.
В течение первых минут боя «Дежнев» получил, как минимум, четыре 280- или 150-мм снаряда, два из которых сделали большие пробоины. Из строя вышли дальномер и два 45-мм орудия. Потери экипажа составили 6 убитых и 23 раненых, из которых один вскоре умер.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«До «Шеера» близко, кабельтовых 20 (3,7 км.), он идет тем же курсом и ведет огонь. «Дежнев» тоже не меняет курса, продолжает сближение с рейдером. Наши уцелевшие орудия бьют по врагу, бьют часто, безостановочно. А на палубе много разрушений - искореженный металл, расщепленное дерево, что-то горит. Палуба накренена, чувствуется, что в трюмы принято много воды».
Приблизительно (т.к. точное время в вахтенном журнале не указано) в 1 ч 42 мин, старший лейтенант Кротов, который исполнял обязанности командира корабля (командир «СКР-19» старший лейтенант А.С. Гидулянов - выехал на катере на рекогносцировку удобного места для установки 130-мм орудий прим.) видя, что корабль тонет, отдал приказ повернуть вправо, т.е. корабль начал пересекать пролив Вега поперек, одновременно была дана команда о постановке дымовой завесы.
Из мемуаров И.Г.Шнейдера:
«- Право руля! - ослабевшим голосом приказывает Кротов. - Отходить в Самолетную бухту. Поставить дымзавесу...».
Выписка из вахтенного журнала «СКР-19»:
«1 час 45 минут. - Продолжаем вести огонь. Имеются попадания в районе спардека, ботдека и много осколочных по левому борту. Ранены помощник командира и управляющий огнем второй батареи. Выведены из строя дальномер № 2 и пулемет ДШК № 4. Убиты табличный второй батареи Ульянов, наводчик Майсюк и читатель дистанции дальномера № 2 Борисихин. Дали «стоп» телеграфом в машину. Тяжело ранены командир орудия № 4 Карагаев, командир орудия № 8 Васенин, наводчик орудия № 4 Кацман, установщик прицела пулемета № 6 Волчек, подносчик патронов орудия № 4 Фирсин. Убиты установщик трубок орудия № 4 Хайрулин, установщик прицела и целика орудия № 6 Суслов. Ранены наводчик орудия № 6 Деров, наводчик пулемета № 4 Голов, установщик прицела пулемета № 3 Балуков, командир орудия № 5 Жбанов, установщик трубки орудия № 4 Курушин, из состава аварийной партии - Неманов, Гавричев, Чумбаров, Дубков, Марков, подносчик патронов орудия № 8 Пунанцев.
Ставим дымзавесу. Линкор («Адмирал Шеер» прим.) разворачивается на внешнем рейде».
«01 час 46 минут. Прекратили огонь. Корабль закрыт дымзавесой...
«1 час 48 минут. - Линкор прекратил обстрел рейда Диксона...».
«1 час 49 минут. - Отошли в Самолетную бухту. Корабль начал крениться на правый борт (крен 5-7 градусов)».
«2 часа 00 минут. - Корабль лег на грунт. Приступили к устранению повреждений» (как выяснилось позже «Дежнев» во время боя получил семь крупных пробоин в т.ч. две подводные и большое количество мелких, осколочных: в бортах около 75 пробоин. 120 пробоин в надстройках и около 200 - в дымовой трубе и вентиляционных трубах. прим).
2 часа 45 минут. - На корабль вернулся А. С. Гидулянов. Началась эвакуация раненых в больницу.
3 часа 00 минут. - Отбой боевой тревоги».

И, так из приведенного выше материала хорошо видно, что вопреки утверждению г. Морозова «СКР-19» не шмыгнул, как мышонок, под носом рейдера, а принял настоящий встречный бой с противником во много крат его превосходящим по силе.
Вопреки расхожему мнению «Дежнев» не ставил поперек пролива Вега дымовую завесу, в этом не было никакого смысла т.к. к началу боя корабль уже далеко отошел от стоящих у пирса кораблей и дымовая завеса их не прикрыла бы (да в этом не было и необходимости т.к. дым завеса не позволила бы прицельно стрелять по противнику), он прикрыл дымовой завесой свой выход из боя. За время боя его артиллеристы выпустили по врагу 35 76-мм и 68 45-мм снарядов.
Но, что самое удивительное бронированный рейдер одновременно с «Дежневым» также вышел из боя. В 01:45 Меендсен-Болькен приказал лечь на обратный курс, в 01:46 «Адмирал Шеер» прекратил огонь и спустя четыре минуты скрылся за полуостровом Наковальня. За время этого эпизода боя крейсер израсходовал 25 280-мм, 21 150-мм и 32 105-мм снаряда.

Для того чтобы понять почему немецкий бронированный крейсер «показал корму», хотя как утверждает г. Морозов в него не попал ни один снаряд, необходимо рассмотреть действие других участников этого боя.


Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер»

Ведя огонь по «Дежневу» «Шеер» частью своей артиллерии открыл огонь по пароходу «Революционер» Первый снаряд с рейдера разорвался у борта «Революционера. Второй вражеский снаряд попал в капитанский мостик, вывел из строя штурманскую рубку, рулевое управление, все навигационные приборы, пробил левый фальшборт, трубопроводы пара на брашпиле, в результате чего судно не смогло сняться с якоря и укрыться в Самолетной бухте. Возник пожар. Загорелись штурманская рубка, каюта капитана, военного помощника и другие каюты. Погиб старший машинист Петр Гольда. Аварийная группа под руководством 2-го помощника капитана Л. И. Загорулько приступила к ликвидации пожара, а артиллерийский расчет продолжал вести огонь по противнику. Под руководством старшего механика Василия Львовича Макарьина готовилась главная машина, заделывались пробоины в борту. Капитан Ф. Д. Панфилов, будучи раненым в ногу, выбрался через окно из охваченной огнем каюты и принимал все меры для спасения судна и экипажа. Попытка выбрать якорь и отойти в безопасное место не удалась, т. к. снарядом были перебиты трубопроводы свежего и отработанного пара. Огонь подбирался к автоматическим пушкам «Эрликонам», установленным на мостике, и к снарядам. Чтобы предотвратить взрыв, на горящий мостик бросились краснофлотец А. Смирнов, кочегар Т. Серухин, плотник И. Суханов. Они вынесли с мостика два «Эрликона» и снаряды к ним, а часть снарядов была брошена за борт.
Бесстрашно вел себя и экипаж совсем безоружного парохода «Кара» с капитаном Г. С. Мирошниченко во главе. Судно было тяжело нагружено, сидело очень низко и над причалом почти не возвышалось. Поэтому наблюдатели рейдера его вначале не заметили. Под разрывами вражеских снарядов в разгар боя к «Каре» подошел катер управления порта и приказал капитану немедленно отвести пароход от причала и следовать вдоль берега вверх по Енисею.
«Осколки снарядов обсыпали все судно, в особенности кормовую часть, - читаем в рейсовом донесении капитана. - Пробило цистерну. Пустили дымовую завесу с носа и с кормы, дышать стало тяжело, все надели противогазы. С трудом вывели «Кару» из опасной зоны».
Пароход «Кара» перешел на о. Диксон в бухту Самолетная, о чем свидетельствует запись в вахтенном журнале «Дежнева»:
1 час 55 минут. - Пароход «Революционер» снялся с якоря и с горящим мостиком следует в Самолетную бухту.
2 часа 27 минут. - Пароход «Кара» встал у левого борта.
2 часа 35 минут. - «Кара» отошла от борта.

Через несколько минут (по советским данным в 1 ч 39 мин (т.е. данные сведения указаны в литературе выпущенной в советский период), по немецким в 1 ч 43 мин. (См. Меендсен-Болькен «Схватка среди суровых льдов») после начала боя открыло огонь 152-мм орудие. Сошники орудия стоящего на деревянном причале, чтобы орудие не откатывалось при выстреле назад, уперли в рельсы узкоколейки проложенной на причале. После первого выстрела орудие отбросило назад, и сошники забились под рельсы, т.к. на освобождение орудия потребовалось бы много времени огонь начали вести из второго орудия, уперев его станины сначала в кучу угля, а затем в гусеничный трактор. Благодаря проявленной смекалки из орудия стало возможно вести прицельную стрельбу.

«О том, что он появился, мы узнали только после того, как южный вход в бухту озарился вспышками его залпа. Что делать? Орудия к бою! А как? Если не закрепить станины в грунте, то после каждого выстрела орудие будет откатываться на десяток метров! А мы на причале стоим! Огляделся по сторонам - ага, узкоколейка. Вот в нее станины и уперли. Прильнул к панораме. Вот она цель! Здоровенный то какой! И как определить до него расстояние, не зная его размеров? Он ведь еще гад и движется! Придется старым дедовским способом - "Недолет-перелет". Решил не дожидаться подготовки второго орудия и приказал трактористам пока подтаскивать его к той же узкоколейке. Зарядили. Ввел поправки. Выстрел! Что-то бьет в голову и очень больно бьет. Ослепительная вспышка перед глазами. Лечу назад, мелькнула еще мысль - отвоевался! Упал. Больно упал. Но живой стал открывать глаза, а лицо чем-то залито. Кровь? Протер лицо рукавом - она самая! Но руки-ноги целы. Что с расчетом? Вскакиваю на ноги. Все тело болит. Расчет на месте. Орудие цело. Цело???? Ах, вот оно что! Гадский черт! После выстрела станины орудия проскользнули под рельсами, и орудие откатилось назад, звезданув меня панорамой по лицу. Что делать? Смотрю на рейд - "Дежнев" полыхает, и кажется ставит дымзавесу. Ну быстрее думай! Выдергивать орудие из-под рельсов времени нет - нужно стрелять из второго. Но во что его упереть? Ага - куча угля. Давай разворачивай! Готово. Прильнул к панораме. Нет, думаю, лучше лицо убрать! Выстрел! И точно - не удержал гадский уголь нашу пушку - отъехала назад зараза…».
«…И опять к панораме. Ну гадский гад, держись! Тоже мне танк с двумя башнями! Выстрел! Заряжай! Ага, есть! В бинокль разглядел, огненно-красный бутон среди надстроек фашистского крейсера. Выстрел! Мимо. Выстрел! Мимо. Вношу поправки уже автоматически, ну держись гад, первый шок прошел - сейчас пристреляюсь! Выстрел! Есть! Отмечено еще одно попадание в крейсер - в районе фок-мачты. Пошла масть! Ты только сучонок ближе подойди! Чтоб я тебя гада прямой наводкой! Мы тебе столько дырок понаделаем! Чего это он? Моему удивлению не было предела - фашист резво развернулся и драпанул в обратном направлении. Так быстро? Что-то странно! В "Дежнева" снарядов пять попало - так продолжает стрелять, а в этого - наших два, да "дежневцы" пяток зарядили - маловато для цели таких больших размеров».

За время боя рейдер подошел к порту Диксон на расстояние 20-22 каб., дальнейшее продвижение на внутренний рейд должно было сократить дистанцию и, соответственно, повысить точность огня крупнокалиберной батареи, место которой противнику определить не удалось. К тому были велики шансы получить в борт торпеду со стоящих в порту кораблей (торпед на них не было, но ведь немцы об этом не знали). Не желая рисковать, Меендсен-Болькен лег на обратный курс.

Вот здесь мы подошли к основному противоречию: были попадания в «Адмирал Шеер» или не были. Судя по воспоминаниям командира 152 мм батареи и вахтенному журналу «Дежнева» попадания были, но для полной ясности обратимся к воспоминаниям пленных сибиряковцев которые во время боя находились на борту крейсера.
Из интервью бывшего боцмана л/п «А.Сибиряков» » А.Т. Павловского:
«Да, мы ничего не видели, так как сидели запертые внутри. Ну и что с того? То есть мы по-вашему не можем являться свидетелями боя? Скажите болезный (обращение к корреспонденту прим.), а вы интересовались когда-нибудь у танкистов, что они испытывают, когда в танк попадает снаряд, не пробивающий его брони? Да корабль больше танка. Ну и что? Немцы вели стрельбу залпами, а когда в "Шеер" попадали снаряды с Диксона, то он вздрагивал, как дом при землетрясении. Что значит не попадали? Кто говорит? Немцы говорят? Ну, так приведите сюда хотя бы одного, чтобы он нам в глаза посмотрел! А я спрошу у него, сколько народу у них тогда угорело, когда они тушили тот пожар в корме! Сгорел их самолет тогда! Тю-тю! В самом конце боя! Дыму было столько, что мы сами чуть не задохнулись. Как этот значит дым вентиляторы внутрь корабля погнали, так "Шеер" и прекратил стрельбу. А потом часа три ихний немецкий мат был слышен, топот и громыхание - тушили видимо. Ну, так где ваши немцы? Ах, не немцы, а их документы говорят! Ну, так я вам скажу, что на заборе тоже много чего написано! Официальные документы? У вас наверное и фотографии есть? Ах нет? Тогда о каких документах вы говорите?....».
Я абсолютно уверен, что для всех, подобных доказательств попаданий в немецкий рейдер наших снарядов вполне достаточно. Однако чтобы г. Морозов, не обвинил меня в «промывании» его «просветленного, очищенного» демократического сознания советскими штампами приведу выдержку из воспоминаний бывшего командира «Адмирала Шеера» Меендсена-Болькена (книга «Схватка среди суровых льдов»):
«Русским удалось добиться четырех попаданий снарядами малого калибра, но два из них пришлись в броневой пояс, а два других незначительно повредили надстройку. К сожалению, мне не удалось завершить начатое, так как в 00.43 (время Берлинское прим.) открыла огонь молчавшая до того береговая батарея русских. Судя по всплескам, огонь вели орудия калибром свыше 138 мм, число орудий в батарее определить не удалось, так как орудия, по всей видимости, стреляли поочередно. Первый выстрел русских лег с перелетом в 500 метров, затем был недолет метров 200, в 00.44 в «Адмирал Шеер» попало 2 снаряда, один из которых повредил 150-мм орудие левого борта…».

Да, действительно на 152-мм батареи не было дальномера, не было опыта стрельбы по морским целям, как «доказывает» нам г.Морозов, ссылаясь на «материалов Ю.Г. Перечнева». Но во время боя крейсер подошел на короткую дистанция (3-4 км) на которой можно было вести прицельный огонь используя прицельную панораму установленную на орудиях, к тому же как мы выяснили пролив Вега не был закрыт дымовой завесой, да тумана не было, а были Гражданские сумерки, в которых на таком расстоянии немецкий крейсер был хорошо виден в обычный бинокль, здесь также будет уместно вспомнить размеры «Шеера», длина – 186 м, ширина – 21,34 м. В такую махину на короткой дистанции очень трудно промахнуться.
Ну, а сейчас опять вернемся к немецкому рейдеру.
Двигаясь в северном направлении вдоль побережья крейсер последовательно бомбардировал береговые объекты крупнейшей базы Карского моря: с 02:14 до 02:23 станцию наблюдения за туманами на острове Большой Медвежий (226 105-мм снарядов); с 02:19 до 02:45 северное побережье острова Диксон (с перерывами, 76 150-мм снарядов). Главная же атака началась в 02:31, когда, продолжая обходить остров Новый Диксон, «Шеер» вновь ввел в дело главный калибр, на этот раз уже по объектам порта и радиоцентру. Не наблюдая противника, ответный огонь повели «СКР-19» и 152 мм орудие, стоящее на причале. Примерно через 15 минут крейсер показался из-за острова, что позволило советским артиллеристам более точно определить местонахождение цели (за время боя с «Дежнева» выпустили тридцать восемь 76-мм и семьдесят 45-мм снарядов, со 152 мм батареи 43 снаряда). В 02:43 рейдер прекратил огонь, но спустя пять минут возобновил его по жилому городку. В 02:57 рейдер вышел из боя.
В наших водах он больше не появлялся.

Об этой фазе боя также приводится выдержка из книги «Схватка среди суровых льдов»:
« В 01.47 справа по борту было обнаружено здание напоминающее военную казарму и открыли по нему огонь. Примерно через минуту или две мы попали под огонь двух русских береговых батарей - одной калибра приблизительно 75 мм, а другой калибра 150 мм. Из-за пожаров в порту и на берегу, засечь вспышки русских орудий не удалось. После того, как в 01.57 русский снаряд попал в ангар с гидросамолетом и вызвал там пожар, я приказал выходить из боя. Расход боеприпасов при стрельбе по радиоцентру и борьбе с батареями русских составил 52 280-мм и 24 150-мм снарядов. Мы отошли 20 узловым ходом в море, и экипаж стал устранять повреждения…».

Из воспоминаний бывшего командира 152 мм батареи, № 569, Н.М.Корнякова, книга «В прицеле «Адмирал Шеер».
«Ах вот оно что! Этот гад стал обходить остров вокруг, обстреливая берег снарядами. С чего бы только? Если это он по нам лупит, так мы на причале стоим - прямо на виду. Или это какой-то отвлекающий маневр? Мы прождали примерно минут тридцать-сорок. Точно - облака разрывов немецких снарядов стали видны на севере острова. Значит вкругаля поперся. Ну-ну! А вот и мачты этого гада. Видно правда плохо - остров заслоняет, но можно и попробовать. Я дал команду, и трактор развернул орудие на 180 градусов. Грянули пушки на горящем, но не побежденном "Дежневе". Пора и нам! Выстрел! Мимо! Спокойно! Введем поправку! Ближе подойди! Выстрел! Мимо, но уже лучше. Ну наконец-то! Силуэт крейсера выполз из-за острова Диксон. Главное не нервничать! Выстрел! Есть! Яркая вспышка сверкнула на юте вражеского крейсера. И там поднимается дым, кажется, что-то горит. И хорошо горит! Там еще и пламя появилось! Ну куда же ты? Вот же гад - опять уходит!».

Послесловие:

Тот факт, что практически безоружный, по сравнению со своим противником, пароход выдержал бой с бронированным, вооруженным до зубов, крейсером, ставит СКР-19 «Дежнев» в один ряд с русским крейсером «Варяг».

Список погибших на СКР-19 «Дежнев»
Старшина I статьи - Павел Григорьевич Ульянов
Старшина II статьи - Василий Иванович Давыдов
Старшина II cтатьи- Александр Михайлович Карагаев
Краснофлотец - Геннадий Иванович Майсюк
Краснофлотец - Файрулла Хайрулин
Краснофлотец - Василий Иванович Суслов
Краснофлотец - Аркадий Прокофьевич Борисихин