Положения 19 февраля 1861. Литературно-исторические заметки юного техника

Лит.: Зайончковский П. А. Крестьянская реформа 1861 // Большая советская энциклопедия. Т. 13. М., 1973; Манифест 19 февраля 1861 г. // Российское законодательство X-XX вв. Т. 7. М., 1989; То же [Электронный ресурс]. URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/feb1861.htm ; Фёдоров В. А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1: Социально-экономические предпосылки и подготовка крестьянской реформы. М., 1966; Энгельман И. Е. История крепостного права в России / Пер. с нем. В. Щерба, под ред. А. Кизеветтера. М., 1900 .

Заветной мечтой крепостников было так или иначе похоронить реформу. Но Александр II проявил необыкновенную настойчивость. В самый ответственный момент он назначил председателем Главного комитета по крестьянскому делу своего брата Константина Николаевича, сторонника либеральных мер. На последнем заседании Комитета и в Государственном совете реформу отстаивал сам царь. 19 февраля 1861г., в шестую годовщину своего восшествия на престол, Александр II подписал все законоположения о реформе и манифест об отмене крепостного права. Поскольку правительство опасалось народных волнений, публикация документов была отложена на две недели – для принятия предупредительных мер. 5 марта 1861 г. манифест был прочитан в церквях после обедни. На разводе в Михайловском манеже Александр сам причитал его войскам. Так пало крепостное право в России. "Положения 19 февраля 1861, г." распространялись на 45 губерний Европейской России, в которых насчитывалось 22 563 тыс. душ обоего пола крепостных крестьян, в том числе 1467 тыс. дворовых и 543 тыс., приписанных к частным заводам и фабрикам.

Ликвидация феодальных отношений в деревне не единовременный акт 1861 г., а длительный процесс, растянувшийся на несколько десятилетий. Полное освобождение крестьяне получали не сразу с момента обнародования Манифеста и "Положений 19 февраля 1861 г." В Манифесте объявлялось, что крестьяне в течение двух лет (до 19 февраля 1863 г.) обязаны отбывать те же самые повинности, что и при крепостном праве. Отменялись лишь так называемые добавочные сборы (яйцами, маслом, льном, холстом, шерстью и т. п.), барщина ограничивалась 2 женскими и 3 мужскими днями с тягла в неделю, несколько сокращалась подводная повинность, запрещался перевод крестьян с оброка на барщину и в дворовые. Но и после 1863 г. крестьяне еще долгое время находились на положении "временнообязанных", т. е. продолжали нести регламентированные "Положениями" феодальные повинности: платить оброк или выполнять барщину. Завершающим актом в ликвидации феодальных отношений являлся перевод крестьян на выкуп.

Освобождение крестьян.

С момента публикации законов 19 февраля 1861 г. помещичьи крестьяне перестали считаться собственностью – отныне их нельзя было продавать, покупать, дарить, переселять по произволу владельцев. Правительство объявило бывших крепостных "свободными сельскими обывателями", присвоило им гражданские права – свободу вступления в брак, самостоятельное заключение договоров и ведение судебных дел, приобретение недвижимого имущества на свое имя и пр.

Крестьяне каждого помещичьего имения объединялись в сельские общества. Свои общие хозяйственные вопросы они обсуждали и решали на сельских сходах. Исполнять решения сходов должен был сельский староста, избираемый на три года. Несколько смежных сельских обществ составляли волость. В волостном сходе участвовали сельские старосты и выборные от сельских обществ. На этом сходе избирался волостной староста. Он исполнял полицейские и административные обязанности.

Деятельность сельского и волостного управлений, а также взаимоотношения крестьян с помещиками контролировалось мировыми посредниками. Они назывались Сенатом из числа местных дворян-помещиков. Мировые посредники имели широкие полномочия. Но администрация не могла использовать мировых посредников в своих целях. Они не подчинялись ни губернатору, ни министру и не должны были следовать их указаниям. Они должны были следовать только указаниям закона.

Вся земля в имении признавалась собственностью помещика, в том числе и та, которая находилась в пользовании крестьян. За пользование своими наделами лично свободные крестьяне должны были отбирать барщину или платить оброк. Закон признавал такое состояние временным. Поэтому лично свободные крестьяне, несущие повинности в пользу помещика, назывались "временнообязанными".

Размеры крестьянского надела и повинностей по каждому имению следовало раз и навсегда определить по соглашению крестьян с помещиком и зафиксировать в уставной грамоте. Введение этих грамот было основным занятием мировых посредников.

Допустимые рамки соглашений между крестьянами и помещиками были обозначены в законе. Кавелин, как мы помним, предлагал оставить за крестьянами все земли, предлагал оставить за крестьянами все земли, которыми они пользовались при крепостном праве. Помещики нечерноморских губерний не возражали против этого. В черноморских же губерниях они яростно протестовали. Поэтому в законе была проведена грань между нечерноземными и черноземными губерниями. В нечерноземных в пользовании крестьян оставалось почти столько же земли, как и прежде. В черноземных же под давлением крепостников был введен сильно уменьшенный душевой надел. При пересчете на такой надел (в некоторых губерниях, например Курской, он опускался до 2,5 дес.) у крестьянских обществ отрезали "лишние" земли. Там, где мировой посредник действовал недобросовестно, в том числе отрезанных земель оказывались необходимые крестьянам угодья – прогоны для скота, луга, водопои. За дополнительные повинности крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков эти земли.

Рано или поздно, полагало правительство, "временнообязанные" отношения закончатся и крестьяне с помещиками заключат выкупную сделку – по каждому имению. По закону крестьяне должны были единовременно уплатить помещику за свой надел около пятой части обусловленной суммы. Остальную часть уплатило правительство. Но крестьяне должны были возвращать ему эту сумму (с процентами) ежегодными платежами в течение 49 лет.

Опасаясь, что крестьяне не захотят платить большие деньги за плохие наделы и разбегутся, правительство ввело ряд жестоких ограничений. Пока производились выкупные платежи, крестьянин не мог отказаться от надела и уехать навсегда из своей деревни без согласия сельского схода.

Конечно, крестьяне ожидали не такую реформу. Наслышавшись о близкой "воле", они с удивлением и негодованием воспринимали весть, что надо продолжать отбывать барщину и платить оброк. У них закрадывались подозрения, подлинный ли манифест им прочитали, не запрятали ли помещики, сговорившись с попами, "настоящую волю". Донесения о крестьянских бунтах приходили из всех губернией Европейской России. На подавление высылались войска.

Реформа получилась не такой, какой мечтали ее видеть Кавелин, Герцен и Чернышевский. Построенная на тяжелых компромиссах, она учитывала интересы помещиков гораздо более, чем крестьян, и обладала очень коротким "ресурсом времени" – не более чем на 20 лет. Затем должна была встать необходимость новых реформ в том же направлении.

И все же крестьянская реформа 1861 г. имела огромное историческое значение. Она открыла перед Россией новые перспективы, создав возможность для широкого развития рыночных отношений. Страна уверенно вступила на путь капиталистического развития. Началась новая эпоха в ее истории.

Велико было и нравственное значение этой реформы, покончившей с крепостным рабством. Его отмена проложила дорогу другим важнейшим преобразованиям, которые должны были ввести в стране современные формы самоуправления и суда, подтолкнуть развитие просвещения. Теперь, когда все россияне стали свободными, по-новому встал вопрос о конституции. Ее введение стало ближайшей целью на пути к правовому государству – такому государству, которым управляют граждане в соответствии с законом и каждый гражданин имеет в нем надежную защиту.

Божиею милостию Мы, Александр Второй, император и самодержец всероссийский, царь польский, великий князь финляндский, и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем всем нашим верноподданным.

Божиим провидением и священным законом престолонаследия быв призваны на прародительский всероссийский престол, в соответствие сему призванию мы положили в сердце своем обет обнимать нашею царскою любовию и попечением всех наших верноподданных всякого звания и состояния, от благородно владеющего мечом на защиту Отечества до скромно работающего ремесленным орудием, от проходящего высшую службу государственную до проводящего на поле борозду сохою или плугом.

Вникая в положение званий и состояний в составе государства, мы усмотрели, что государственное законодательство, деятельно благоустрояя высшие и средние сословия, определяя их обязанности, права и преимущества, не достигло равномерной деятельности в отношении к людям крепостным, так названным потому, что они частию старыми законами, частию обычаем потомственно укреплены под властию помещиков, на которых с тем вместе лежит обязанность устроять их благосостояние. Права помещиков были доныне обширны и не определены с точностию законом, место которого заступали предание, обычай и добрая воля помещика. В лучших случаях из сего происходили добрые патриархальные отношения искренней правдивой попечительности и благотворительности помещика и добродушного повиновения крестьян. Но при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам, при впадении иногда помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения ослабевали и открывался путь к произволу, отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния, чему в крестьянах отвечала неподвижность к улучшениям в собственном быте.

Усматривали cиe и приснопамятные предшественники наши и принимали меры к изменению на лучшее положение крестьян; но это были меры, частию нерешительные, предложенные добровольному, свободолюбивому действованию помещиков, частию решительные только для некоторых местностей, по требованию особенных обстоятельств или в виде опыта. Так, император Александр I издал постановление о свободных хлебопашцах, и в бозе почивший родитель наш Николай I – постановление об обязанных крестьянах. В губерниях западных инвентарными правилами определены наделение крестьян землею и их повинности. Но постановления о свободных хлебопашцах и обязанных крестьянах приведены в действие в весьма малых размерах.

Таким образом, мы убедились, что дело изменения положения крепостных людей на лучшее есть для нас завещание предшественников наших и жребий, чрез течение событий поданный нам рукою провидения.

Мы начали cиe дело актом нашего доверия к российскому дворянству, к изведанной великими опытами преданности его престолу и готовности его к пожертвованиям на пользу Отечества. Самому дворянству предоставили мы, по собственному вызову его, составить предположения о новом устройстве быта крестьян, причем дворянам предлежало ограничить свои права на крестьян и подъять трудности преобразования не без уменьшения своих выгод. И доверие наше оправдалось. В губернских комитетах, в лице членов их, облеченных доверием всего дворянского общества каждой губернии, дворянство добровольно отказалось от права на личность крепостных людей. В сих комитетах, по собрании потребных сведений, составлены предположения о новом устройстве быта находящихся в крепостном состоянии людей и о их отношениях к помещикам.

Сии предположения, оказавшиеся, как и можно было ожидать по свойству дела, разнообразными, сличены, соглашены, сведены в правильный состав, исправлены и дополнены в Главном по сему делу комитете; и составленные таким образом новые положения о помещичьих крестьянах и дворовых людях рассмотрены в Государственном совете.

Призвав Бога в помощь, мы решились дать сему делу исполнительное движение.

В силу означенных новых положений, крепостные люди получат в свое время полные права свободных сельских обывателей.

Помещики, сохраняя право собственности на все принадлежащие им земли, предоставляют крестьянам, за установленные повинности, в постоянное пользование усадебную их оседлость и сверх того, для обеспечения быта их и исполнения обязанностей их пред правительством, определенное в положениях количество полевой земли и других угодий.

Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за cиe обязаны исполнять в пользу помещиков определенные в положениях повинности. В сем состоянии, которое есть переходное, крестьяне именуются временнообязанными.

Вместе с тем им дается право выкупать усадебную их оседлость, а с согласия помещиков они могут приобретать в собственность полевые земли и другие угодья, отведенные им в постоянное пользование. С таковым приобретением в собственность определенного количества земли крестьяне освободятся от обязанностей к помещикам по выкупленной земле и вступят в решительное состояние свободных крестьян-собственников.

Особым положением о дворовых людях определяется для них переходное состояние, приспособленное к их занятиям и потребностям; по истечении двухлетнего срока от дня издания сего положения они получат полное освобождение и срочные льготы.

На сих главных началах составленными положениями определяется будущее устройство крестьян и дворовых людей, установляется порядок общественного крестьянского управления и указываются подробно даруемые крестьянам и дворовым людям права и возлагаемые на них обязанности в отношении к правительству и к помещикам.

Хотя же сии положения, общие, местные и особые дополнительные правила для некоторых особых местностей, для имений мелкопоместных владельцев и для крестьян, работающих на помещичьих фабриках и заводах, по возможности приспособлены к местным хозяйственным потребностям и обычаям, впрочем, дабы сохранить обычный порядок там, где он представляет обоюдные выгоды, мы предоставляем помещикам делать с крестьянами добровольные соглашения и заключать условия о размере поземельного надела крестьян и о следующих за оный повинностях с соблюдением правил, постановленных для ограждения ненарушимости таковых договоров.

Как новое устройство, по неизбежной многосложности требуемых оным перемен, не может быть произведено вдруг, а потребуется для сего время, примерно не менее двух лет, то в течение сего времени, в отвращение замешательства и для соблюдения общественной и частной пользы, существующий доныне в помещичьих имениях порядок должен быть сохранен дотоле, когда, по совершении надлежащих приготовлений, открыт будет новый порядок.

Для правильного достижения сего мы признали за благо повелеть:

1. Открыть в каждой губернии губернское по крестьянским делам присутствие, которому вверяется высшее заведование делами крестьянских обществ, водворенных на помещичьих землях.

2. Для рассмотрения на местах недоразумений и споров, могущих возникнуть при исполнении новых положений, назначить в уездах мировых посредников и образовать из них уездные мировые съезды.

3. Затем образовать в помещичьих имениях мирские управления, для чего, оставляя сельские общества в нынешнем их составе, открыть в значительных селениях волостные управления, а мелкие сельские общества соединить под одно волостное управление.

4. Составить, поверить и утвердить по каждому сельскому обществу или имению уставную грамоту, в которой будет исчислено, на основании местного положения, количество земли, предоставляемой крестьянам в постоянное пользование, и размер повинностей, причитающихся с них в пользу помещика как за землю, так и за другие от него выгоды.

5. Сии уставные грамоты приводить в исполнение по мере утверждения их для каждого имения, а окончательно по всем имениям ввести в действие в течение двух лет со дня издания настоящего манифеста.

«Положения 19 февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» состояли из ряда отдельных законов, трактовавших те или иные вопросы реформы. Наиболее важным из них являлось «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», в котором излагались основные условия отмены крепостного права. Крестьяне получали личную свободу и право свободно распоряжаться своим имуществом. Помещики сохраняли собственность на все принадлежавшие им земли, однако обязаны были предоставить в постоянное пользование крестьянам «усадебную оседлость», т. е. усадьбу с приусадебным участком, а также и полевой надел «для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком...»1». За пользование помещичьей землей крестьяне обязаны были отбывать барщину или платить оброк. Они не имели права отказаться от полевого надела, по крайней мере в первые девять лет. (В последующий период отказ от земли был ограничен рядом условий, затруднявших осуществление этого права.)

Это запрещение достаточно ярко характеризовало помещичий характер реформы: условия «освобождения» были таковы, что крестьянину сплошь и рядом было невыгодно брать землю. Отказ же от нее лишал помещиков либо рабочей силы, либо дохода, получаемого ими в виде оброка.

Размеры полевого надела и повинности должны были быть зафиксированы в уставных грамотах, для со-

1 «Положения 19 февраля 1861 года о крестьянах, вышедших крепостной зависимости». М., 1916. «Общее положение», § 3.

ставления которых отводился двухлетний срок. Составление уставных грамот поручалось самим помещикам, а проверка их - так называемым мировым посредникам, которые назначались из числа местных дворян-помещиков.

Таким образом, посредниками между крестьянами и помещиками выступали те же помещики.

Уставные грамоты заключались с отдельным крестьянином, а с «миром», т. е. с сельским обществом крестьян, принадлежавших тому или иному помещику, в результате чего и повинности за пользование землей взимались с «мира». Обязательное наделение землей и установление круговой поруки в отношении уплаты повинностей фактически приводили к закрепощению крестьян «миром». Крестьянин не имел права уйти из общества, получить паспорт - все это зависело от решения «мира». Крестьянам предоставлялось право выкупа усадьбы, выкуп же полевого надела определялся волей помещика. В случае желания помещика продать свою землю крестьяне не имели права отказываться. Крестьяне, выкупившие свои полевые наделы, именовались крестьянами-собственниками, а не перешедшие на выкуп - временнообязанными. Выкуп производился также не отдельным лицом, а, всем сельским обществом.

Таковы основные условия отмены крепостного права, изложенные в «Общем положении». Анализируя их, нетрудно обнаружить, что эти условия полностью отвечали интересам помещиков. Установление временнообязанных отношений сохраняло на неопределенный срок феодальную систему эксплуатации. Прекращение этих отношений определялось исключительно волей помещиков, от желания которых зависел перевод крестьян на выкуп. Реализация реформы передавалась целиком в руки помещиков.

Вопрос о размерах земельных наделов, а также о платежах и повинностях за пользование ими определялся «Местными положениями». «Местных положений» было издано четыре. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: великороссийских, новороссийских и белорусских» распространялось на 29 так называемых великороссийских губерний, 3 новороссийские - Екатеринославскую, Таврическую и Херсонскую губернии и

белорусские - Могилевскую и часть Витебской, а также «а часть Харьковской губернии, в которой существовало общинное землепользование. Далее следует назвать «Малороссийское местное положение», распространявшееся на Левобережную часть Украины: Черниговскую, Полтавскую и остальную часть Харьковской губернии. Необходимость издания отдельного «Положения» для "Левобережной Украины определялась тем, что на Украине общины не существовало и наделение землей производилось подворно, в зависимости от наличия тягловой силы.

Для Правобережной Украины - губерний Киевской, Подольской, Волынской, а также для Литвы и Белоруссии - губерний Виленской, Гродненской, Ковенской, Минской и части Витебской - устанавливались особые «Местные положения». Это определялось политическими соображениями, ибо помещиками в этих районах было польское дворянство.

Рассмотрим вопрос о наделении землей, о повинностях, а также о выкупе крестьянами усадьбы и полевых наделов.

Для определения земельного надела по Местному положению для великороссийских, новороссийских и белорусских губерний вся эта территория делилась на три полосы: нечерноземную, черноземную и степную. Эти полосы в свою очередь делились на местности (нечерноземная-на девять, черноземная - на восемь, степная- на двенадцать), для каждой из которых устанавливался особый душевой земельный надел. Земля распределялась (по ревизским душам (т. е. женщинам земля не отводилась).

В состав душевого надела входила как «усадебная оседлость», так и полевой надел, включавший в себя пахотные, пастбищные и сенокосные земли. Для первой и второй полос устанавливался высший и низший душевые наделы, причем низший составлял одну треть высшего.

Для нечерноземной полосы высший душевой надел составлял от 3 до 7 десятин, соответственно этому низший - от 1 до 2 1 / 3 десятины.

В черноземной полосе высший душевой надел составлял от 2% до 6 десятин, низший - от 2200 кв. сажен1 до 2 десятин.

В степной полосе устанавливался один так называемый указный надел. Установление единого указного надела в этих районах определялось характером полеводства в степных губерниях, где в основном господствовала переложная система. Именно поэтому установить гразмеры надела с такой точностью, как это делалось в нечерноземных губерниях, было невозможно.

Для великороссийских степных губерний - Самарской, Саратовской и Оренбургской - размер указного надела составлял от 6 до 12 десятин. Для новороссийских - Херсонской, Таврической и Екатеринославской- от 3 до 6 1 / 2 десятин. [Наибольший по размерам надел устанавливается там, где земля представляла незначительную ценность, как например в северных уездах[ Вологодской, Олонецкой губерний наивысший душевой надел здесь был установлен в 7 десятин). Большие по размерам наделы в некоторых районах степных губерний определялись стремлениями помещиков обеспечить за собой рабочую силу, что было для них очень важно в условиях крайне слабой плотности сельского населения. К тому же переложная система полеводства требовала более значительных по величине наделов. Наконец, и стоимость земли в этих районах была невелика. Там же, где земля ценилась дорого, наделы были минимальны, так, в Курской, южной части Тульской и Воронежской губерниях высший душевой надел составлял от 2 3 / 4 до 3 десятин. Установленные «Положением» нормы душевого надела, как правило, были ниже того количества земли, которое находилось у крестьян до реформы. Это давало возможность помещикам отрезать в свою пользу ту часть земли, которая превышала высший душевой надел. Помещик имел также право уменьшать надел до одной четверти высшего, если он эту часть земли передавал крестьянам безвозмездно, на основе взаимного соглашения! (ст. 123). Этот пункт «Положения» был особенно выгоден помещикам густонаселенных черноземных губерний, давая им возможность удерживать за собой землю, быстро повышавшуюся в цене в этих районах

1 Десятина составляла 2400 кв. сажен.

Кроме того, помещик имел право отрезать землю даже тогда, когда крестьянские наделы не превышали, нормы высшего душевого надела. Это имело место в том, случае, если в распоряжении помещика оставалось и в первой и во второй полосе менее одной трети общего количества удобной земли (ст. 20), а в третьей полосе- менее половины (ст. 22). Тогда помещик имел право сохранить за собой в первом случае одну треть, а во втором - половину «общей совокупности принадлежащих ему земель».

Если же крестьянский надел оказывался ниже установленного наименьшего размера душевого надела, то помещик либо должен был увеличить таковой, либо соответственно снизить повинности за пользование землей (ст. 19).

К тому же помещики имели право без согласия на то крестьян производить «разверстание угодий к одним местам», т. е. предоставлять крестьянам земли в другом месте, а также переносить крестьянские усадьбы. Это право предоставлялось помещикам сроком на шесть лет, начиная с 1863 г. (ст. 65), а в отдельных случаях и по окончании его (ст. 67). Помимо этого, помещик имел право обменивать крестьянские земли «Независимо от полюбовных соглашений,- указывалось в ст. 93,- помещику предоставляется во всякое время для приведения в исполнение своих хозяйственных предприятий... требовать от крестьян обмена необходимых ему участков из земли, отведенной в постоянное пользование крестьян». Этот обмен мог производиться, если на крестьянских наделах обнаруживали залежи торфа, минеральных источников и т. п., а также при желании помещика «провести по крестьянским угодьям дорогу или прогон». Иными словами, обмен угодий мог быть совершен всегда, когда это было выгодным помещику.

Все это создавало широкие возможности для грабежа крестьян.

Юридическим лицом, которому отводилась в «постоянное пользование» земля, являлось сельское общество община, с которой заключалась уставная грамота. Общество само распределяло землю «по душам» с правом периодических переделов при условии согласия Двух третей общества. Пользование мирской землей

было ограничено рядом условий, как-то: запрещалось изменять существующий севооборот, производить распашку новых земель без согласия помещика (ст. 100). Следовательно, отводившаяся крестьянам земля юридически продолжала принадлежать помещикам.

По «Местному положению» о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в малороссийских губерниях: Черниговской, Полтавской и части Харьковской, крестьяне наделялись землей на основе принципа наследственно-семейного землепользования. В основу определения количества мирской земли, закрепляемой за тем или иным сельским обществом, был положен размер душевого надела. Каждая из упомянутых выше губерний подразделялась на несколько местностей (от двух до четырех), в которых и устанавливался определенный высший размер душевого надела. Так, для Черниговской губернии высший душевой надел устанавливался от 2 3 / 4 до 4 1 / 2 десятин, для Полтавской- от 2 3 / 4 до 3 1 / 2 десятин, для Харьковской- от 3 до 4 1 / 2 десятин (Приложение к ст. 9 «Местного положения для малороссийских губерний»). Низший размер душевого надела равнялся половине высшего (ст. 10). Количество земли, отводимой тому или иному обществу, составляло величину душевого надела, умноженного на число ревизских душ. Помещикам, так же как и по «Великороссийскому положению», предоставлялось право уменьшать крестьянские наделы, если у них оставалось после наделения менее одной трети всех удобных земель. Если крестьянский надел был меньше низшего размера, то помещик обязан был прирезать недостающее количество земли, за исключением тех случаев, когда у него оставалось менее одной трети удобных земель (ст. 13-14). Распределение же земли внутри сельского общества производилось путем выделения наследственных семейных «пеших» участков, которые состояли из усадьбы и полевого надела либо из одной усадьбы (ст. 37). Высшая норма пешего полевого участка, определявшаяся (также) Приложением к ст. 9, составляла по отдельным местностям от 4 до 7 десятин. В тех же случаях, когда размер полевого семейного участка оказывался более высшей нормы пешего надела, излишняя часть его признавалась «добавочным участком» (ст. 39).

«Местному положению» (ст. 36) семейные участки сохранялись в дореформенных размерах, уменьшаясь пропорционально производимым отрезкам. Подобное распределение земли соответствовало фактическому положению, определявшемуся наличием разных категорий крепостных, хотя различие между тягловыми пешими юридически ликвидировалось. Безземельные крестьяне получали наделы в том случае, если производилась прирезка земли.

По «Малороссийскому положению» помещику также предоставлялось право уменьшать крестьянский надел до одной четверти высшего, если по взаимному соглашению помещик передавал его крестьянам безвозмездно (ст. 116).

В несколько лучшем положении оказались крестьяне Правобережной Украины, т. е. в тех районах, где помещиками было польское дворянство. По «Местному положению» для Киевской, Волынской и Подольской губерний за крестьянами закреплялась вся земля, которой они пользовались согласно инвентарным правилам 1847 и 1848 гг. Если помещик уменьшил крестьянские наделы после введения инвентарей, то согласно «Положению» он должен был возвратить эту землю крестьянам (ст. 3,4).

По «Местному положению», распространявшемуся на Виленскую, Гродненскую, Ковенскую, Минскую и часть Витебской губернии, за крестьянами сохранялась вся земля ко времени утверждения «Положения», т. е. к 19 февраля 1861 г., которой они пользовались. Правда, помещик также имел право сокращать размеры крестьянских наделов, если у него оставалось менее одной трети удобных земель. Однако согласно ст. 9 «Положения» крестьянский надел «...не может быть ни в каком случае... уменьшаем более чем на одну шестую часть; остальные пять шестых оного образуют неприкосновенную землю крестьянского надела...»

Таким образом, при обеспечений крестьян землей в большинстве губерний помещикам предоставлялись широкие возможности для ограбления крестьянства, т. е. обезземеливания его. Помимо уменьшения крестьянского надела, помещики могли еще ограбить крестьян путем обмена крестьянских земель, т. е. переселения их на заведомо негодные земли.

Повинности за пользование землей подразделялись на денежные (оброк) и издольщину (барщину) За установленный по «Великороссийскому положению» в первой и второй полосах высший душевой надел и в третьей - указный вводились определенные повинности, исчислявшиеся погодно. В «Положении» говорилось, что крестьяне не обязаны нести в пользу помещика какие-либо дополнительные повинности, а также уплачивать ему натуральную дань (птицей, яйцами, ягодами, грибами и т. д.). Основной формой повинностей был денежный оброк, размер которого в каждой губернии примерно соответствовал дореформенному. Это обстоятельство ясно обнаруживало, что оброк определялся не стоимостью земли, а теми доходами, которые получал помещик от личности крепостного крестьянина)

Оброк, устанавливаемый так называемым «Великороссийским местным положением» за высший душевой надел, равнялся (ст. 168): для имений, отстоящих не далее 25 верст от С.-Петербурга,- 12 руб.; для всех прочих имений С.-Петербургской губернии, для Московской и Ярославской, а также для имений Владимирского, Вязниковского, Покровского и Ковровского уездов Владимирской губернии, лежащих по левую сторону реки Клязьмы, и имений Нижегородской губернии, отстоящих не далее 15 верст от реки Волги, по правому ее берегу, а равно лежащих непосредственно на берегу по левую ее сторону,- 10 руб.; для Вятской, Витебской, Могилевской, Олонецкой губерний и для ряда уездов Казанской, Орловской, Пензенской, Смоленской, Псковской, Тамбовской губерний - 8 руб.; для всех остальных губерний - 9 руб.

Следовательно, наивысший оброк устанавливался там, где земля приносила незначительный доход, и, наоборот, преимущественно в черноземных губерниях оброк был значительно ниже. Это указывало на полное несоответствие между ценой на землю и устанавливаемым оброком. Последний отнюдь не являлся своеобразной арендной платой за пользование землей и сохранял характер феодальной повинности, обеспечивавшей помещику тот доход от личности крестьянина, который он получал до реформы. Если учесть, что земельные наде-

были уменьшены по сравнению с дореформенным периодом а оброк остался прежним, то станет ясно, что поход помещика не только не уменьшался, но даже увеличивался Размер оброка мог быть по ходатайству помещика увеличен до одного рубля с души (в случае занятия крестьянина торговлей, либо промыслами, либо, учитывая выгодное местоположение деревни,- близость к крупным торговым центрам и городам и т. д. (ст. 173). Крестьянам также предоставлялось право просить о снижении оброка по причинам низкого качества земли либо по другим основаниям. Ходатайства крестьян о снижении оброка должны были быть поддержаны мировым посредником и разрешаться губернским по крестьянским делам присутствием.

Средством для установления еще большего несоответствия между доходностью земли и повинностями служили так называемые градации оброка, вводившиеся для всех трех полос (на Украине, в Литве и в западных губерниях Белоруссии эти градации отсутствовали). Суть их заключалась в том, что оброк, установленный для высшего душевого надела, не уменьшался пропорционально в случае предоставления крестьянину неполного надела, а, наоборот, исчислялся обратно пропорционально размеру надела (ст. 169). В нечерноземной полосе за первую десятину душевого надела определялось 50 % оброка, за вторую - 25 %; остающиеся же 25 % оброка распределялись между остальной частью душевого надела. Так, например, в Мышкинском уезде Ярославской губернии высший душевой надел составлял 4 десятины, оброк-10 руб. Таким образом, за первую десятину полагалось 5 руб., за вторую - 2 руб. 50 коп. и за оставшиеся 2 десятины - по 1 руб. 25 коп.

Для черноземной и степной полос, где душевой оброк составлял 9 руб., за первую десятину полагалось 4 руб., остающиеся же 5 руб. оброка равномерно распределялись между остальной частью надела. Так, например, в Усманском уезде Тамбовской губернии, где высший душевой надел составлял 3 1 / 4 десятины, за первую десятину полагалось 4 руб. оброка, на остальные же 2 1 / 4 десятины приходилось 5 руб. (2 руб. 22 коп. за десятину).

Установление градации обеспечивало помещикам возможность при условии сокращения душевого надела

сохранить в значительной степени те доходы, которые они получали от личности крестьянина в дореформенный период. С другой стороны, там, где земля представляла крайне незначительную ценность, установление градаций стимулировало стремление крестьян получить полный душевой надел, так как последние десятины обходились значительно дешевле.

Для определения суммы оброка, взимавшегося по «Великороссийскому положению» за крестьянские усадьбы, последние подразделялись на четыре разряда (ст. 243-244). К первому разряду относились усадьбы в земледельческих районах, т. е. в черноземных губерниях, «не представлявшие никаких особенных выгод». Ко второму разряду относились усадьбы в тех имениях, где хозяйство крестьян не ограничивалось только земледелием, а «поддерживалось преимущественно торговлей и заработками от отходных или местных промыслов». К третьему разряду относились усадьбы, представлявшие «какие-либо важные местные выгоды», а также находившиеся не далее 25 верст от Петербурга и Москвы. И наконец, к четвертому разряду относились усадьбы, приносившие особый доход. Для первого разряда оброк с ревизской души устанавливался до 1 руб. 50 коп., для второго - не более 2 руб. 50 коп., для третьего - до 3 руб. 50 коп. и четвертого - свыше 3 руб. 50 коп.1. Оброк должен был уплачиваться помещику от всего общества «при круговом друг за друга ручательстве» крестьян. При этом помещик имел право требовать его вперед за полгода. Определявшийся «Положением» размер оброка устанавливался сроком на 20 лет, после чего предполагалось переоброчка на следующее двадцатилетие, предусматривавшая повышение оброка в связи с постепенным удорожанием земли.

Другим видом повинностей являлась барщина.. За высший душевой и указный наделы независимо от их размеров полагалось 40 дней мужских и 30 дней женских в году (ст. 189). Из этого количества три пятых дней должны были отбываться крестьянами в летнее полугодие, а две пятых - в зимнее (ст. 193). Мужские

1 Взимание оброка за усадьбу предполагалось в тех случаях, когда крестьяне не пользовались полевым наделом либо выкупали лишь одну усадьбу.

дни подразделялись на конные и пешие. Конный день отбывали с одной лошадью и необходимыми орудиями (соха борона, телега). Соотношение между конными и пешими днями определялось по усмотрению помещика. Продолжительность работы устанавливалась в летнее время 12 часов, а в зимнее -9 (ст. 127). Если душевой надел был менее высшего или указного, то количество барщинных дней уменьшалось, однако не пропорционально. Так, например, в местностях с высшим, или указным, наделом в 3 десятины полагалось отработать 40 мужских барщинных дней, а за надел в 2 десятины-30 дней, за одну десятину -20 дней. В местностях с высшим, или указным, наделом в 6 десятин - 40 мужских дней, а за надел в 4 десятины -30 дней, за душевой надел в 2 десятины -20 дней. Количество женских дней уменьшалось пропорционально мужским. Таким образом, градации существовали не только при уплате оброка, но и при отработке барщины.

Выполнение барщинной повинности могло осуществляться и на основе урочного положения, если этого требовали помещик или крестьянское общество. Барщину должны были выполнять мужчины в возрасте от 18 до 55 лет, женщины - от 17 до 50 лет (ст. 208). За исправное отбывание барщины отвечало все общество (община) на основе круговой поруки. До истечения двухлетнего срока со дня издания «Положения» крестьяне имели право переходить с барщины на оброк лишь с согласия помещика; по истечении этого срока согласия не требовалось, однако крестьяне обязаны были предупредить помещика за год вперед.

На Украине, где основной доход помещик получал с земли, а не от личности крестьянина, оброк был несколько ниже. По так называемому «Малороссийскому положению» для Левобережной Украины в Черниговской губернии он составлял от 1 руб. 40 коп. до 2 руб. 50 коп. за одну десятину надела, в Полтавской - от 2 руб. до 2 руб. 50 коп. и в Харьковской- от 1 руб. 80 коп. до 2 руб. 80 коп. Как указывалось в «Положении», этот оброк мог быть увеличен или снижен на сумму не более 10%" согласно решению губернского по крестьянским делам присутствия. Ежегодный оброк за десятину усадебной земли определялся в 5 руб. 10 коп., что составляло 5% от суммы оценки ее по выкупу в 102 руб.

Если в отдельных случаях оценка усадебной земли повышалась, то соответственно этому увеличивался и оброк (ст. 172-173). Никаких градаций как при уплате оброка, так и для отбывания барщины не вводилось. Барщина устанавливалась из расчета мужских пеших дней. Для Черниговской губернии она составляла от 12 до 21 дня, для Полтавской - от 16 до 21 дня, для Харьковской - от 12 до 19 дней за одну десятину полевой земли (ст. 195).

По «Местному положению» для Правобережной Украины вся территория Киевской, Волынской и Подольской губерний для определения размеров оброка и барщины подразделялась на девять местностей. Для первой местности с одной десятины надела устанавливался оброк в 3 руб. 30 коп., или 20 дней барщины. Для девятой местности - соответственно 1 руб. 35 коп., или 8 1 / 2 дней (ст. 151). Оброк за усадьбу определялся из расчета 5 руб. 10 коп. за десятину, что составляло также 5% с суммы стоимости усадебной земли по выкупу. В городах и местечках, где крестьяне пользовались только усадьбой, оброк за десятину этой земли исчислялся от 5 руб. 10 коп, до 12 руб., а в отдельных случаях и выше (ст. 130, 146).

По «Местному положению» для литовских и белорусских губерний оброк и барщина устанавливались следующим образом: в Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской губерниях в основу определения размеров оброка и барщины была положена ценность повинностей, взимавшихся с данного участка земли до реформы и обозначенных в инвентаре имения. При этом размер повинностей с десятины несколько уменьшался: оброк- не свыше 3 руб., барщина - не более 23 мужских и женских дней. В отдельных случаях оброк мог быть несколько увеличен, однако не выше общей денежной оценки повинностей, значившейся в инвентаре (ст. 128, 133, 150).

В части же Витебской губернии (Динабургском, Дризенском, Люцинском и Режицком уездах) для исчисления оброка и барщины все имения делились на девять разрядов в зависимости от плотности населения (при этом принималось в расчет количество мужских душ, включая и батраков, на каждые 40 десятин крестьянской надельной земли). К первому разряду отно-

мения с наличием не более семи душ на указанном выше наделе, к девятому - не более четырнадцати душ. При этом оброк и барщина увеличивались прямо пропорционально количеству населения. Так, в имениях, причисленных к первому разряду, оброк с одной десятины составлял 1 руб. 65 коп., к девятому разряду - 3 руб. (ст. 131 -133). Соответственно этому определялась и барщина. В имениях первого разряда она составляла 12 мужских и женских дней с десятины, в имениях, причисленных к девятому разряду,- 23 дня. Оброк за пользование усадьбой исчислялся из расчета стоимости десятины усадебной земли, которая подразделялась на четыре разряда в зависимости от ее доходности. Стоимость десятины по первому разряду составляла 120 руб., по второму- 180 руб., по третьему - 240 руб. и по четвертому определялась в каждом отдельном случае губернским по крестьянским делам присутствием (ст. 112-113).

Как и по «Великороссийскому положению», барщина на Украине, в Литве и Белоруссии отбывалась частью летом (три пятых) и частью зимой (две пятых). Переходы с барщины на оброк должны были осуществляться на таких же условиях, как и в «великороссийских» губерниях. Ответственность за уплату оброка и отбывание барщины нес индивидуально каждый домохозяин.

Итак, оброк, установленный «Положениями», представлял собой по-прежнему феодальную ренту. Размеры оброка не только полностью обеспечивали сохранение дореформенного дохода помещиков, но даже несколько увеличивали его, принимая во внимание уменьшение крестьянских наделов. Барщина же по сравнению с дореформенным периодом была существенно сокращена, однако это мало задевало интересы помещиков. Во-первых, основной формой повинности после реформы становился оброк. Во-вторых, помещики сохраняли широкие возможности для использования труда крестьян в виде различных форм отработок за пользование отрезанной у них земли.

По «Общему положению» крестьяне обязаны были выкупить усадьбу, выкуп же полевого надела зависел исключительно от воли помещика. Условия выкупа из-

лагались в специальном «Положении о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости и о содействии правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий». Выкуп усадьбы разрешался в любое время при условии отсутствия недоимки. Как и во все статьи, касавшиеся установления размера надела и повинностей, в «Положение о выкупе» была включена стереотипная фраза о том, что размер выкупа как за усадьбу, так и за полевой надел устанавливается «по добровольному соглашению». Наряду с этим вводились точные нормы, которые и определяли в действительности размер выкупной суммы. Эта сумма как за усадьбу, так и за полевой надел должна была определяться количеством оброка, установленного для крестьян. Выкуп надела мог быть осуществлен либо по добровольному соглашению помещика с крестьянами, либо по одностороннему требованию помещика вопреки желанию крестьян.

При заключении выкупной сделки полевой надел, предоставленный крестьянам по уставной грамоте, мог быть при условии добровольного соглашения уменьшен до одной трети высшего, за исключением Правобережной Украины, Литвы и Белоруссии, где уменьшение надела могло производиться в очень незначительных размерах (ст. 58-59). Если же заключение выкупной сделки производилось по одностороннему требованию помещика, то надел не подлежал уменьшению.

Стоимость полевого надела, включая и усадьбу, определялась суммой капитализированного из 6% установленного для данной местности оброка (ст. 65-66). Приведем следующий пример. В Московской губернии оброк при высшем душевом наделе составлял 10 руб.; для того чтобы установить стоимость выкупа этого надела, необходимо капитализировать 10 руб. из 6%; составим пропорцию:

100: 6 = х: 10 = (100 ∙ 10) : 6 = 1000: 6 = 166 руб. 66 коп.

Таким образом, капитализированный десятирублевый оброк будет составлять указанную выше сумму1.

1 Положив указанную капитализированную сумму в банк, владелец получал бы сумму оброка в виде процентов на капитал.

Вполне естественно, что крестьяне, за исключением единиц не могли внести единовременно всей суммы капитализированного оброка. Помещики же были заинтересованы в получении выкупа сразу. В целях удовлетворения интересов помещиков правительство оказывало «содействие в приобретении крестьянами в собственность их полевых угодий», т. е. организовало «выкупную операцию».

Сущность ее заключалась в том, что крестьяне получали выкупную ссуду, выдававшуюся государством единовременно помещику, которую крестьяне постепенно погашали. «Содействие правительства», т. е. выдача выкупных ссуд, распространялось на основании ст. 30 «Положения о выкупе» лишь на крестьян, состоявших на оброке. Условия выкупной операции предполагали выдачу ссуды в размере 80% стоимости капитализированного оброка при условии соответствия надела размерам его по уставной грамоте и ссуды в размере 75% в случае уменьшения надела по сравнению с уставной грамотой (ст. 66). Эта сумма, за вычетом долга помещика кредитным учреждениям (в случае, если имение было заложено), выдавалась ему пятипроцентными государственными банковыми билетами и выкупным свидетельством1. Помимо этого, крестьяне, приступая к выкупу, должны были внести предварительно в кассу уездного казначейства дополнительный платеж, доплачиваемый к выкупной ссуде, в размере одной пятой выкупной ссуды, если приобретался весь надел, и одной четверти, если приобреталась часть надела. Если же выкуп полевого надела осуществлялся не в результате добровольного соглашения между помещиками и крестьянами, а вследствие одностороннего требования помещика, то дополнительный платеж не полагался. Полученную от правительства выкупную сумму крестьяне обязаны были погашать в течение 49 лет по 6% ежегодно (ст. 113-114).

Для уяснения условий выкупа рассмотрим несколько примеров по ряду губерний. В качестве примера вычислим стоимость по выкупу одной десятины земли

1 Выкупные свидетельства являлись срочными государственными обязательствами, принимаемыми в уплату казначейством по тем или иным платежам.

в Бронницком уезде Московской губернии. Высший душевой надел в этом уезде составлял 3 десятины, высший душевой оброк-10 руб. Условимся, что величина надела составит в данном случае 2 десятины, причем этот надел соответствует количеству земли, отведенному по уставной грамоте. Выкуп осуществляется на основе двустороннего соглашения. Оброк за указанные 2 десятины составит 7 руб. 50 коп. (5 руб.- за первую и 2 руб. 50 коп.- за вторую). Капитализируя эту сумму, мы получим:

100: 6 = х: 7,5o = (100 ∙ 7,50) : 6 = 125 руб.

Таким образом, одна десятина будет стоить 62 руб. 50 коп., в то время как средняя стоимость десятины земли в Московской губернии составляла 38 руб. Подобная высокая оценка объяснялась тем, что в нее включалась не только стоимость земли, но и выкуп личности крестьянина, т. е выкуп феодальных повинностей.

Продолжим наши расчеты. Помещик получает 80% капитализированного оброка, что составляет 100 руб. от 125 руб. Остальные 25 руб. крестьянин вносит помещику через казначейство единовременно. Полученные помещиком от правительства 100 руб. крестьянин должен погашать по 6% ежегодно, т. е. по 6 руб. в течение 49 лет, что составит 6 ∙ 49 = 294 руб.

Приведем другой пример, когда крестьянин получает высший душевой надел. Для этого определим стоимость по выкупу одной десятины земли в Даниловском уезде Ярославской губернии, где высший душевой надел составлял 4 десятины, а высший душевой оброк- 10 руб. Предположим, что крестьянин получает высший душевой надел в 4 десятины в соответствии с уставной грамотой на основе двустороннего соглашения. Капитализируя 10 руб., мы получим:

100: 6 = х: 10 = (100 ∙ 10) : 6 = 166 руб. 66 коп.

Таким образом, даже в том случае, если крестьянин получит высший душевой надел, да притом в 4 десятины, стоимость одной десятины составит свыше 40 руб.- 41 руб. 50 коп.1.

1 Средняя же рыночная стоимость десятины земли в Ярославской губернии составляла 14 руб. 70 коп.

Итак, 80% от 166 руб. 66 коп. составят 133 руб. (точнее, 132 руб. 80 коп.). Эту сумму помещик получал единовременно от правительства, а 33 руб. крестьянин вносил в качестве дополнительного платежа. При погашении выкупной ссуды крестьянин должен был уплатить 6% от 133 руб., умноженных на 49, что составило бы 7 руб. 98 коп. ∙ 49 = 391 руб. + 33 руб. дополнительного платежа = 424 руб., т. е. десятина в результате выкупной операции обошлась бы вместе с уплатой процентов в 106 руб.

Эти примеры являются яркой иллюстрацией того безудержного грабежа крестьян, который устанавливался «Положениями 19 февраля 1861 г.». И при этом надо отметить, что наиболее грабительской была выкупная операция. Именно благодаря ей крестьяне нередко принуждены были отказываться от той земли, которую они имели право получить по условиям реформы.

Погашение крестьянами выкупных платежей производилось сельскими обществами, т. е. «миром», на основе принципа круговой поруки. (Лишь там, где существовало подворное или участковое землепользование, ответственность за погашение выкупных платежей при условии единоличных выкупных сделок была индивидуальной.) Вплоть до окончания погашения выкупных платежей крестьяне не имели права ни закладывать, ни продавать приобретенную ими в собственность землю.

Выкупная операция, несмотря на ее буржуазный характер, была крепостнической. В основу выкупа была положена не фактическая стоимость земли, а капитализированный оброк, представлявший собой одну из форм феодальной ренты. Следовательно, выкупная операция давала возможность помещику сохранить в полном размере тот доход, который он получал до реформы. Именно вследствие этого перевод крестьян на выкуп соответствовал интересам основной массы помещиков, особенно той ее части, которая стремилась перейти к капиталистическим методам своего хозяйства.

Особое «Положение» было издано в отношении дворовых. Дворовые не получали ни полевого надела, ни

усадьбы1. Со дня обнародования «Положения» дворовые формально приобретали «...все права, личные, семейственные и по имуществу, предоставленные крестьянам, вышедшим из крепостной зависимости» (ст. 3). Однако, несмотря на это, они в течение двух лет оставались в полной зависимости от своих владельцев. Дворовые должны были исправно служить или платить оброк, «оставаясь в полном, на основании законов, повиновении владельцев»2. Если установление двухлетнего срока сохранения фактически крепостного права для крестьян мотивировалось якобы необходимостью заключения уставных грамот, то для дворовых не существовало и этого повода, за исключением стремления помещиков продлить еще на два года их положение как крепостных. Если дворовый находился на оброке, то помещик не имел права отзывать его либо повышать оброк. Помещик мог, если он считал это для себя выгодным, дать дворов эму свободу и ранее двухлетнего срока.

По истечении этого срока все дворовые отпускались помещиком на волю, не получая какого-либо вознаграждения, независимо от срока службы на помещика. Таким образом, больные и престарелые, лишенные трудоспособности дворовые, в буквальном смысле этого слова, выбрасывались на улицу. Правда, «Положение» предусматривало создание некоторого фонда «...для призрения престарелых, дряхлых, страждущих душевными и телесными недугами и круглых малолетних сирот» (ст. 33) путем обложения самих дворовых рублевым сбором.

Особые «Дополнительные правила» были изданы в отношении устройства крестьян мелкопоместных владельцев. Мелкопоместными владельцами считались те, у которых по X ревизии было менее 21 мужской души и к тому же ограниченное количество земли. Так, например, по «Великороссийскому положению» в нечерно-

1 Дворовыми считались те, которые являлись таковыми по X ревизии 1858 г., те же, кто был переведен в разряд дворовых после "этого срока, должны были быть наделены землей наравне с крестьянами.

2 «Положение об устройстве дворовых людей, вышедших из крепостной зависимости», § 9. В кн. «Положения 19 февраля 1861 года с крестьянах,- вышедших из крепостной зависимости», стр 54-60.

земной и степной полосах мелкопоместным считался тот, кто имел менее 75 душевых наделов высшего, или указного, размера, в черноземной полосе и Левобережной Украине - менее 60 душевых наделов высшего размера.

Для ограждения интересов мелкопоместного дворянства правила устанавливали для них ряд льгот, что, естественно, создавало еще более тяжелые условия для крестьян. Помещикам предоставлялось праве не наделять вовсе крестьян землей, если к моменту опубликования «Положения» они ею не пользовались. Вместе с тем помещики не обязаны были прирезывать крестьянам землю, если их наделы были менее низшей нормы. Крестьянам, вовсе не получившим земельного надела, предоставлялось право перехода на казенные земли с соответствующим пособием на обзаведение. Крестьянам же, получившим незначительный надел, разрешалось поселиться на казенных землях лишь с согласия помещика. В этом случае земля, находившаяся в пользовании крестьян, возвращалась к помещику. Наконец, помещик имел право передать крестьян с их полевыми наделами в казенное ведомство, за что получал единовременно вознаграждение в сумме капитализированного годового оброка.

В имениях мелкопоместных владельцев круговая порука отсутствовала и ответственность за уплату повинностей нес персонально каждый крестьянин. Для особо нуждавшихся мелкопоместных землевладельцев выдавались пособия, в целях чего для каждого уезда были определены соответствующие суммы.

Особые «Дополнительные правила» были изданы в отношении различных категорий посессионных и крепостных работников. На них распространялось действие «Общего» и «Местного положений» и «Положения о выкупе» с некоторыми изменениями. Крепостные работники получали усадьбу и полевой надел лишь в тех случаях, когда пользовались ими до реформы. На помещичьих фабриках барщина немедленно уничтожалась и крестьяне переводились на оброк. Это, естественно, соответствовало интересам владельцев, стремившихся перейти к вольнонаемному труду.

На пермских частных горных заводах и соляных промыслах переход от барщины к оброку должен был про-

исходить постепенно, в течение трех лет, «согласно свойству заводского хозяйства», как указывалось в ст. 3 этих «Дополнительных правил»1. Однако и после трех лет барщина, т. е. феодальная отработочная рента, могла в отдельных случаях оставаться, когда крестьяне не были в состоянии платить оброк (ст. 4, 5). Сохранение на трехлетний срок барщины объяснялось боязнью владельцев этих предприятий остаться без рабочей силы, гак как немедленный переход на этих предприятиях к вольнонаемному труду был затруднителен вследствие крайне тяжелых условий работы.

Посессионные рабочие, приписанные к частным горным заводам, подразделялись на мастеровых, работавших непосредственно на заводах и рудниках, и сельских работников, выполнявших различные вспомогательные работы, занимаясь одновременно хлебопашеством. Первые, если пользовались ранее земельным наделом, поручали таковой в постоянное пользование за повинности, однако выкупу он не подлежал. Мастеровые имели право отказаться от полевого надела, за исключением усадьбы, за пользование которой они должны были нести определенные повинности. Закрепление за мастеровыми усадеб значительно затрудняло их передвижение и фактически прикрепляло их к заводу.

Сельские работники получали в постоянное пользование полевой надел согласно «Местному Великороссийскому положению» (с некоторыми отступлениями). Они получали также право на основе «Положений о выкупе» приобретать в собственность свои наделы.

Остановимся на правовом положении крестьян, а также на их общественном устройстве. По «Общему положению» крестьяне получали «права состояния свободных сельских обывателей, как личные, так и по иму-

1 См.: «Дополнительные правила о приписанных к частным горным заводам людях ведомства Министерства финансов и дополнительные правила о крестьянах и работниках, отбывающих работы при пермских частных горных заводах и соляных промыслах»; см.: «Положения 19 февраля 1861 года о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», стр. 373-380, 381-385

ществу» (ст. 2). Однако зачислялись они в разряд так называемых податных сословий, которые в отличие от привилегированных должны были платить подушную подать, нести рекрутскую повинность. Крестьяне оставались в известной зависимости от местного дворянства, а временнообязанные к тому же и от своих прежних владельцев.

По отношению к временнообязанным помещик сохранял широкие права. Он являлся «попечителем» сельского общества. Ему предоставлялось «право надзора за охранением общественного порядка и общественной безопасности на пространстве принадлежащего ему имения» («Общее положение», ст. 149). Таким образом, помещику предоставлялись права вотчинной полиции, т. е. в полицейском отношении ему подчинялись сельские власти.

Помещик имел право требовать смены сельского старосты либо других лиц сельской администрации. Более того, в течение первых девяти лет помещику предоставлялось «...право, если он признает присутствие какого-либо крестьянина в обществе вредным или опасным, предложить самому обществу об исключении того крестьянина и представлении его в распоряжение правительства» (ст. 158). Если общество не соглашалось с помещиком, он мог поставить этот вопрос перед представителями администрации и добиться высылки из общества неугодного ему крестьянина.

Согласно «Положению» в селениях бывших помещичьих крестьян создавались органы крестьянского «общественного» управления, находившиеся в большой зависимости от местного дворянства и административно-полицейских властей. Низовым звеном этих органов являлось сельское общество, состоявшее из крестьян, «водворенных на земле одного помещика». Следовательно, в одном и том же селении могло быть несколько сельских обществ, принадлежавших различным владельцам.

Несколько сельских обществ образовывали волость, создававшуюся по территориальному принципу и включавшую от 300 до 2 тыс. ревизских душ. Как правило, волость должна была совпадать с церковным приходом. При малочисленности прихода соединялись в одну волость два или несколько приходов (ст. 42-44).

Сельское общественное управление составляло сельский сход, избиравший сельского старосту и ряд должностных лиц (сборщики податей, смотрители хлебных магазинов и т. д.) (ст. 46). Сельский сход состоял из всех крестьян-домохозяев, а также выборных сельских должностных лиц. Сход собирался старостой как по собственной инициативе, так и по требованию помещика. Помимо выборов должностных лиц, сельский сход ведал вопросами пользования общинной землей, раскладкой казенных податей, рекрутскими наборами, сбором податей и недоимок. Он разрешал вопросы о семейных разделах, выходе из общества, а также имел право выносить приговоры об «удалении из общества вредных и порочных членов его» и устранять отдельных домохозяев от участия в сходах сроком не более как на три года (ст. 51).

Решения сельского схода должны были выполняться сельским старостой, который имел определенные административно-полицейские права. Сельский староста «по делам полицейского ведомства» подчинялся как волостному начальству, так и чинам полиции. В его обязанность входило «принимать необходимые меры- для охранения благочиния, порядка и безопасности лиц и имуществ от преступных действий...» (ст. 60). Он же ведал предварительным дознанием и задерживал виновных до прибытия полиции или судебного следователя. Староста, следовательно, являлся фактически представителем полицейской власти, и его функции в основном сводились к охране «надлежащего порядка» и обеспечению исправной уплаты различного рода недоимок и повинностей.

В сельских обществах временнообязанных крестьян староста следил за тем, чтобы крестьяне выполняли барщину, исправно платили оброк и вообще должны были «немедленно исполнять законные требования помещика...» (ст. 59). Сельский староста наделялся и административными функциями: он имел право наказывать за маловажные проступки, подвергая виновных аресту или общественным работам до двух дней, либо облагать штрафом до 1 руб.

Волостное управление составлялось из волостного схода, волостного старшины с волостным правлением и волостного крестьянского суда. Волостной сход состоял

из выборных сельских и волостных должностных лиц и представителей от каждых десяти дворов крестьян, избиравшихся на сельских сходах. Волостной сход избирал волостных должностных лиц и судей, а также разрешал различные хозяйственные и финансовые вопросы, касавшиеся всей волости. Фактическим хозяином волости являлся волостной старшина, отвечавший «за сохранение общего порядка, спокойствия и благочиния») в волости» (ст. 81).

Функции старосты носили почти исключительно административно-полицейский характер. Ему подчинялись все сельские старосты, которые обязаны были беспрекословно выполнять его указания. Волостной старшина должен был «охранять благочиние в общественных местах и безопасность лиц и имущества от преступных действий, а также принимать первоначальные меры для восстановления нарушенной тишины, порядка и безопасности, впредь до распоряжения земской полиции» (ст. 83). Волостной старшина наделялся теми же правами, что и сельские старосты. По «делам общественным» волостной старшина обязан был созывать и распускать волостные сходы, а также выполнять их решения, наблюдать за содержанием школ, больниц, дорог, мостов и т. д. (ст. 84).

Волостное правление состояло из волостного старши-1 ны, сельских старост и других выборных должностных j лиц. Значение волостного правления было невелико. Собственно его компетенции принадлежали дела о расходовании волостных сумм, о продаже частного крестьянского имущества за недоимки, о найме и увольнении тех должностных лиц сельской волостной администрации, которые служили не по выборам. Все остальные вопросы решались единолично волостным старшиной.

Волостной суд избирался ежегодно волостным сходом в составе от четырех до двенадцати очередных судей. Одновременно в присутствии суда должно было находиться не менее 3 судей. Волостному суду были подсудны споры и тяжбы между крестьянами при наличии иска не свыше 100 руб., а также дела по мелким преступлениям, совершенным крестьянами на территории волости по отношению к лицам этого же сословия. В случае же, если преступление совершалось или в нем при-

нимали участие лица других сословий, дело подлежало рассмотрению иных судебных инстанций (ст. 95-96).

Волостной суд имел право приговаривать к общественным работам сроком на 6 дней, аресту до 7 дней, денежному штрафу до 3 руб., а также телесному наказанию-розгами до 20 ударов (ст. 102). Как мы видим, даже за мелкие преступления крестьяне подвергались телесным наказаниям. От них освобождались лишь представители сельской и волостной администрации, занимавшие должности по выборам.

Все это «общественное» управление никакой самостоятельностью фактически не обладало, находясь в полной зависимости от дворянства и уездных властей. Эта зависимость находила свое выражение в создании института мировых посредников. Права мировых посредников, а также уездных и губернских учреждений, ведавших крестьянскими вопросами, были изложены в особом «Положении о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях». «Для разбора недоразумений, споров и жалоб,- указывалось в первой статье этого «Положения»,- могущих возникать из обязательных поземельных отношений между помещиками и временнообязанными крестьянами, и для заведования особыми... делами крестьян, вышедших из крепостной зависимости, учреждаются: мировые посредники, уездные мировые съезды и губернские по крестьянским делам присутствия». Мировыми посредниками могли назначаться потомственные дворяне-помещики, обладавшие земельным цензом от 150 до 500 десятин земли1.

Мировые посредники намечались уездным дворянским собранием, представлялись губернатором и утверждались Сенатом.

Помимо составления уставных грамот и разрешения всякого рода споров, возникавших в связи с применением «Положений 19 февраля», мировому посреднику поручалось также непосредственное наблюдение за крестьянскими учреждениями, а также ряд судебно-полицейских функций. Мировые посредники утверждали

1 При отсутствии должного количества потомственных дворян на должность мировых посредников могли избираться и личные дворяне при условии двойного имущественного ценза.

избрание волостных старшин и других представителей сельской выборной администрации. Они имели право отрешать от должности сельских старост и временно отстранять волостных старшин. По требованию мирового посредника должен был созываться сельский сход, без его санкции не мог быть собран волостной сход. Мировому посреднику предоставлялось также право налагать на представителей сельской администрации как взыскания, вплоть до недельного ареста, так и денежные штрафы до 5 руб.

По делам судебно-следственным мировым посредникам предоставлялось право разбора споров, связанных с наймом рабочей силы, арендной земли, потравами, порубками и т. д., если сумма иска не превышала 30 руб. В соответствии с этим мировой посредник имел право присуждать: 1) лиц всех сословий либо к имущественному вознаграждению, сообразно причиненному ущербу, либо к денежному взысканию до пяти рублей; 2) лиц податного состояния к общественным работам до шести дней, или аресту до семи дней, либо к наказанию розгами до двадцати ударов (ст. 32).

Все это говорит об отсутствии какого бы то ни было крестьянского самоуправления и о полной зависимости «выборных» крестьянских учреждений от местного дворянства.

Зависимость крестьян от мирового посредника была весьма значительной. В его лице помещики сохраняли право телесного наказания крестьян и после отмены крепостного права.

Второй инстанцией, утверждавшей решения мировых посредников и обсуждавшей поступившие на их действия жалобы, являлся уездный мировой съезд. Съезд этот состоял из мировых посредников, одного дворянина-члена от правительства и председательствующего - уездного предводителя дворянства (ст. 97).

Наконец, высшей инстанцией, рассматривавшей жалобы на действия мировых посредников и уездных мировых съездов, а также окончательно утверждавшей отдельные вопросы (добровольные соглашения о так называемом дарственном наделе, понижение и повышение повинностей против установленных размеров и т. д.), являлось губернское по крестьянским делам присутствие. Оно возглавлялось губернатором и состояло из

губернского предводителя дворянства, управляющего палатой государственных имуществ, губернского прокурора и четырех дворян-помещиков (двух по назначению Министерства внутренних дел, согласно представлению губернатора, и двух, избранных собранием губернских и уездных предводителей дворянства (ст. 123).

Таким образом, реализация «Положений 19 февраля» передавалась целиком в руки дворянства. Крестьянское общественное управление, создавшееся по «Общему положению», носило явно выраженный полицейско-фискальный характер, находясь в полной зависимости как от мирового посредника, так и от местной уездной администрации крестьяне в правовом отношении продолжали оставаться в зависимости от власти дворянства, осуществлявшейся в лице мирового посредника. К тому же по отношению к временнообязанным сохранялось за помещиком право вотчинной власти.

В заключение остановимся на общине, сохранившейся по «Положениям 19 февраля» во всех губерниях, за исключением Украины, Литвы и Белоруссии. Общинное землепользование с его уравнительным началом должно было, по мнению правительства, обеспечить на основе принципа круговой поруки своевременную уплату крестьянами как выкупных платежей, так я других повинностей. Главный комитет по крестьянскому делу, обсуждая вопрос об исправном отбывании повинностей, прямо указывал на огромное положительное значение общинного землепользования и неразрывно связанного с ним принципа круговой поруки. «Разделяя земли между крестьянами,- говорилось в решении Главного комитета,- общество должно ручаться за них в исправном отбывании повинностей. Несмотря на все, иногда весьма тягостные для отдельных крестьян, последствия круговой поруки, она может быть защищаема по многим причинам... Она ограждает крестьян от непосредственных мер взыскания..., оберегая таким образом крестьян от безземелья. Самого помещика она освобождает от расчетов с каждым крестьянином»1.

1 «Журналы Секретного и Главного комитетов по крестьянскому делу», т. II, стр. 194-195.

Этот принцип имел с позиций господствующих классов еще одно преимущество, предотвращая возможность непосредственных столкновений помещика с крестьянами. Сохранение общины с точки зрения дальнейшего развития производительных сил в сельском хозяйстве играло, бесспорно, отрицательную роль, задерживая процесс разложения крестьянства, т. е. развитие капитализма в деревне.

«Положения 19 февраля», несмотря на их крепостнический грабительский характер, имели огромное; первостепенное значение для развития новых, буржуазных отношений. Ликвидация личной зависимости, перевод крестьян на выкуп, хотя и ограниченный волей помещика,- все это создавало условия для утверждения в России капиталистической формации.

«Положения» 19 февраля 1861 года включают 17 законодательных актов: «Общее положение», четыре «Местных положений о поземельном устройстве крестьян», «Положения» - «О выкупе» и пр. Их действие распространялось на 45 губерний, в них у 100428 помещиков насчитывалось 22563 тыс. крепостных крестьян обоего пола, в том числе 1467 тыс. дворовых и 543 тыс. приписанных к частным заводам и фабрикам.

Ликвидация феодальных отношений в деревне – длительный процесс, который растянулся более чем на два десятилетия. Полное освобождение крестьяне получали не сразу. В Манифесте объявлялось, что крестьяне в течение ещё 2-х лет (с 19 февраля 1861 г. по 19 февраля 1863 г.) обязаны были отбывать те же повинности, что и при крепостном праве. Помещикам запрещалось переводить крестьян в дворовые, а оброчных – переводить на барщину. Но даже после 1863 года крестьяне обязаны были нести установленные «Положения» феодальные повинности – платить оброк или выполнять барщину. Завершающим актом был перевод крестьян на выкуп. Но разрешался перевод крестьян по обнародовании «Положений» либо по обоюдному соглашению их с помещиком, либо по его одностороннему требованию (сами крестьяне требовать перевода их на выкуп не имели права).

Правовое положение крестьян

По манифесту крестьяне сразу получали личную свободу. Предоставление «воли» было главным требованием в многовековой истории крестьянского движения. В1861 году бывший крепостной теперь не только получал возможность свободно распоряжаться своей личностью, но и ряд общих имущественных и гражданских прав и всё это раскрепощало крестьян нравственно.

Вопрос о личном освобождении в 1861 году не получил ещё окончательного разрешения, но с переводом крестьян на выкуп, опека над ними помещика прекращалась.

Последующие реформы в области суда, местного управления, образования, военной службы расширял права крестьянства: крестьянин мог быть избран в присяжные заседатели новых судов, в орган земского самоуправления, ему открывался доступ в средние и высшие учебные заведения. Но этим полностью не снималась сословная неравноправность крестьянства. Они обязаны были нести подушную и другие денежные и натуральные повинности, подвергались телесным наказаниям, от которых были освобождены другие, привилегированные сословия.

Крестьянское самоуправление

«Крестьянское общественное управление» было введено в течение лета 1861 года. Крестьянское самоуправление в государственной деревне, созданное в 1837-1841 гг. реформой П. Д. Киселёва было взято за образец.

Первоначальной ячейкой было сельское общество, которое могло состоять из одного или нескольких селений или части селения. Сельское управление состояло из сельского схода. Решения схода имели законную силу, если за них высказалось большинство присутствовавших на сходе.

Несколько смежных сельских обществ составляли волость. Всего в бывших помещичьих селениях в 1861 году было образованно 8750 волостей. Волостной сход выбирал на 3 года волостного старшину, его помощников и волостной суд в составе от 4 до 12 судей. Волостной старшина выполнял ряд административно-хозяйственных функций: следил за «порядком благочинием» в волости, «пресечение ложных слухов». Волостной суд рассматривал крестьянские имущественные тяжбы, если размер претензий не превышал 100 рублей, дела по маловажным проступкам, руководствуясь нормами обычного права. Все дела велись им устно.

Мировые посредники

Институт мировых посредников, созданный летом 1861 году имел большое значение.

Мировые посредники назначались Сенатом из местных потомственных дворян-землевладельцев по представлению губернаторов совместно с губернскими предводителями дворянства. Мировые посредники были подотчетны уездному съезду мировых посредников, а съезд – губернскому по крестьянским делам присутствию.

Мировые посредники не были «беспристрастными примирителями» разногласий между крестьянами и помещиками, также защищали помещичьи интересы, иногда даже нарушая. Наиболее либеральным был состав мировых посредников, избранных на первое трёхлетие. Среди них были декабристы А. Е. Розен и М. А. Назимов, петрашевцы Н. С. Кашкин и Н. А. Спешнев, писатель Л. Н. Толстой и хирург Н. И. Пирогов.

Крестьянский надел

Центральное место в реформе занимал вопрос о земле. Изданный закон исходил из принципа признания за помещиками права собственности на всю землю в их имениях, также и на крестьянскую надельную. А крестьяне объявлялись только пользователями этой земли. Чтобы стать собственником своей надельной земли, крестьяне должны были выкупить её у помещика.

Полное обезземеление крестьян было экономически не выгодной и социально опасной мерой: лишая помещиков и государство возможности получать прежние доходы с крестьян, оно создало бы многомиллионную массу безземельного крестьянства и тем самым могло бы вызвать всеобщее крестьянское недовольство. Требование предоставления земли было главным в крестьянском движении предреформенных лет.

Вся территория Европейской России была разделена на 3 полосы – нечернозёмную, чернозёмную и степную, а «полосы» делились на «местности».

В нечернозёмной и чернозёмной «полосах» устанавливались «высшая» и «низшая» нормы наделов. В степной одна - «узкая» норма.

Крестьяне бесплатно пользовались выгонами помещика, получали разрешение пасти скот в помещичьем лесу, на скошенном лугу и убранном помещичьем поле. Крестьянин, получив надел, ещё не становился полноправным хозяином.

Общинная форма землевладения исключала для крестьянина возможность продать свой надел.

При крепостном праве некоторая часть зажиточных крестьян имела собственные покупные земли.

Для ограждения интересов мелкопоместного дворянства особые «правила» устанавливали для них ряд льгот, что создавало более тяжёлые условия для крестьян в этих имениях. Наиболее обделёнными оказались «крестьяне-дарственники», получившие дарственные – «нищенские» или «сиротские» наделы. По закону, помещик не мог заставить крестьянина взять дарственный надел. Его получение освобождало от выкупных платежей, дарственник полностью порывал с помещиком. Но перейти «на дар» крестьянин мог только с согласия своего помещика.

Большинство дарственных проиграли и оказались в бедственном положении. В 1881 году министр внутренних дел Н. П. Игнатьев писал, что дарственники дошли до крайней степени нищеты.

Наделение крестьян землёй носило принудительный характер: помещик должен был предоставить надел крестьянину, а крестьянин взять его. По закону до 1870 года крестьянин не мог отказаться от надела.

«Положение о выкупе» допускало выход крестьянина из общины, но он был очень затруднён. Деятели реформы 1861 года П. П. Семёнов отметил: в течение первых 25 лет выкуп отдельных участков земли и выход из общины был редок, но с начала 80-х годов он стал «обычным явлением».

Повинности временно-обязанных крестьян

Закон предусматривал до перехода крестьян на выкуп отбывание ими за предоставленную землю повинности в виде барщины и оброка.

По закону нельзя было повышать размеры оброка выше дореформенных, если не увеличивался земельный надел. Но закон не предусматривал уменьшения оброка в связи с сокращением надела. В результате отрезки от крестьянского надела происходило фактическое увеличение оброка в расчёте на 1 десятину.

Установленные законом нормы оброка превосходили доход с земли. Считалось, что это – плата за предоставленную в надел крестьянам землю, но это была плата за личную свободу.

В первые годы после реформы барщина оказалась настолько неэффективной, что помещики стали быстро переводить крестьян на оброк. Благодаря этому в очень короткое время (1861-1863) удельный вес барщинных крестьян сократился с 71 до 33%.

Выкупная операция

Завершающим этапом крестьянской реформы являлся перевод крестьян на выкуп. 28 декабря 1881 года было издано «Положение», предусматривавшее перевод остававшихся ещё на временно-обязанном положении крестьян на обязательный выкуп начиная с 18 января 1883 года. К 1881 году временно-обязанных крестьян оставалось всего 15%. Перевод их на выкуп был завершён к 1895 году. Было заключено в общей сложности 124 тыс. выкупных сделок.

В основу выкупа была положена не реальная, рыночная цена земли, а феодальные повинности. Размер выкупа за надел определялся путём «капитализации оброка».

Дело выкупа взяло на себя государство путём проведения выкупной операции. Для этого в 1861 году было учреждено при Министерстве финансов Главное выкупное учреждение. Проведение государством выкупа крестьянских наделов в централизованном порядке решало ряд важных социальных и экономических задач. Выкуп оказался выгодной для государства операцией.

Перевод крестьян на выкуп означал окончательное отделение крестьянского хозяйства от помещичьего. Реформа 1861 года создала благоприятные условия для постепенного перехода от феодального помещичьего хозяйства к капиталистическому.

Ответ крестьян на реформу

Обнародование «Положений» 19 февраля 1861 года, содержание которых обмануло надежды крестьян на «полную волю», вызвало взрыв крестьянского протеста весной 1861года. Не было ни одной губернии, в которой не проявился бы протест крестьян против невыгодных для них условий дарованной «воли».

Наибольший размах крестьянское движение приняло в центрально-чернозёмных губерниях, в Поволжье и на Украине. Большой общественный резонанс в стране вызвали восстания в начале апреля 1861 года в сёлах Бездна и Кандеевка. Они закончились расстрелами восставших: сотни крестьян были убиты ранены. Руководитель восстания в селе Бездна Антон Петров был предан военному суду и расстрелян.

Весна 1861 года – высшая точка крестьянского движения в начале проведения реформы. К лету 1861 года правительству удалось отбить волну крестьянского протеста. В 1862 году поднялась новая волна крестьянского протеста, связанная с введением уставных грамот. Среди крестьян распространилось убеждение о «незаконности» уставных грамот. Вследствие этого Александр II дважды выступал перед представителями крестьянства, чтобы рассеять эти иллюзии. Во время своей поездки в Крым осенью 1862 года он заявил крестьянам, что «иной воли не будет, кроме той, какая дана».

Крестьянское движение 1861-1862 гг., выливалось в стихийные и разрозненные бунты, легко подавляемые правительством. С 1863 года крестьянское движение резко пошло на убыль. Изменился и их характер. Они сосредоточили внимание на частных интересах своей общины, на использовании возможностей легальных и мирных форм борьбы, чтобы добиться наилучших условий для организации хозяйства.