Практикум Артюр Рембо. Гиленсон Б.А.: История зарубежной литературы конца XIX - начала XX века

АРТЮР РЕМБО

Общая характеристика творчества

Артюр Рембо (Arhtur Rimbaud, 1854—1891) — гениальный поэт, символист, человек совершенно необычной и по-своему трагической судьбы. Из 37 лет, подаренных ему судьбой (срок в чем-то роковой для поэтов, если вспомнить о Р. Бёрнсе, Дж. Г. Байроне, А. С. Пушкине, В. В. Маяковском), он творил всего несколько юношеских лет. Не случайно В. Гюго назвал его «ребенок Шекспир». Небольшое по объему поэтическое наследие Рембо, столь неожиданное, яркое, оказало мощное воздействие на развитие французской поэзии XX в. Его жизнь, исполненная резких перепадов, приключений, предстает в ряде моментов белыми пятнами, а потому обросла легендами и мифами.

Артюр Рембо родился в городке Шарлевиль, в семье офицера, капитана, красавца, человека, склонного к экстравагантным поступкам, от которого он унаследовал нервическую неустойчивость характера и страсть к путешествиям. Мать, происходившая из семьи крупных землевладельцев, отличалась надменностью, что пробуждало в Рембо дух мятежа. Уже в школе Рембо стал писать стихи, не по годам зрелые, в том числе на латинском языке, проявлял выдающиеся способности, обнаруживал ошеломлявшую всех память. Ранние стихи он создавал под влиянием романтизма, в духе своего кумира Гюго. В 1870 г. 16-летний Рембо совершил свой первый «побег» в Париж, где стал свидетелем Парижской коммуны, переживавшей уже агонию. Героика революционной борьбы не оставила равнодушным романтически настроенного юношу (стихотворения «Военный гимн Парижа», «Руки Жанн-Мари» и др.). Рембо никогда не был политически ангажированным поэтом, но зрелище оправившихся от шока столь ненавистных ему буржуа, мещан вызывало у него отвращение («Парижская оргия, или Париж заселяется вновь»), равно как и ханжество «добропорядочного» общества («Бедняки в храме»). Он эпатировал буржуа в стихах, нарочито натуралистических («Искательница вшей»).

После 1871 г., когда поэт достиг 17-летнего возраста, в его творчестве начался новый этап. Его прежние стихи, сильные, яркие, но все же традиционные по форме, сменились абсолютно новыми, неожиданными. Он сформулировал в письме к Полю Валери (1871) совершенно оригинальную теорию «ясновидения»:

«Первое, с чем должен ознакомиться человек, желающий стать поэтом, это с самим собой. Он исследует свой внутренний мир, внимательно изучая его во всех деталях. Овладев этим знанием, он должен всячески расширять его пределы... Я говорю, что надо быть ясновидцем, стать ясновидцем. Поэт становится ясновидцем в результате долгого и обдуманного расстройства всех своих чувств. Он старается испытать на себе все яды и составляет себе из них квинтэссенцию. Это непередаваемая мука, перенести которую можно лишь при высочайшем напряжении всей веры и с нечеловеческим усилием, мука, делающая его страдальцем из страдальцев, преступником из преступников, отверженцем из отверженцев, но вместе с тем мудрецом из мудрецов».

Теория «ясновидения» получила дальнейшее развитие в книге очерков и размышлений Рембо «Озарение» (1872—1873). Это один из главнейших документов французского символизма.

Рембо полагал себя художником, приверженным к той политической методологии, которая одушевляет стихи А. Ламартина, В. Гюго и Ш. Бодлера. Но при этом он делал новый шаг. Он полагал, что поэт достигает ясновидения бессонницей, прибегая, если надо, к алкоголю и наркотикам. Он стремился выразить невыразимое, проникнуть в то, что называл «алхимией слова».

Реализацией теории «ясновидения» стали два знаменитых произведения Рембо: «Пьяный корабль» и «Гласные».

Его творческий взлет длился очень недолго, примерно два года. Он успел написать изумительный цикл «Последние стихотворения» («Добрые мысли утром», «Вечность», «Апрель тому причина» и др.), а также небольшой написанный прозой фрагмент, названный «Пора в аду». Это воспоминания и размышления о детстве, поэзии, жизни.

Затем наступил тяжелый кризис. Судьбе Рембо нет аналогов в мировой поэзии. Не достигнув 20-летия, гениальный поэт перестал творить. Трагическую роль в его судьбе сыграла встреча с Верденом, их тяжелые отношения. В дальнейшем Рембо менял профессии: то на короткое время возвращался в Шарлевиль, то объявлялся на Кипре, в Северной Африке, работал в коммерческих фирмах, торговал оружием.

Биографы с трудом и не до конца могут проследить жизнь Рембо. В то время как во Франции его известность росла, он почти не помнил, что когда-то писал стихи. Весной 1891 г. он тяжело заболел, вернулся на родину, где за ним ухаживала сестра Исабель, единственный близкий ему человек. Рембо ампутировали ногу. В ноябре 1891 г. поэт умер в Марселе. В некрологе сообщалось о кончине «негоцианта Рембо».

Стихотворения А. Рембо: материалы для анализа

1. Стихотворение «Пьяный корабль» (перевод П. Г. Антокольского) по праву считается не только шедевром Рембо, но и жемчужиной мировой поэзии.

Оно было написано Рембо в Шарлевиле. Никому не известный юный поэт понимал, что написал нечто совершенно необычное: «Да, я ведь, я-то отлично знаю, что ничего подобного не было написано», — сообщал он одному из друзей. Поэт еще ни разу не видел моря и полагался лишь на силу своей фантазии, питавшейся отчасти и литературными образами. Это самое крупное поэтическое произведение поэта.

В современном литературоведении к поэме относят небольшое или среднее по объему эпическое стихотворное произведение, представленное несколькими разновидностями. (Примерами лирической бессюжетной поэмы могут служить: «Тишина», «Рыцарь на час» Н. А. Некрасова, «Песня большой дороги», «Песня о топоре» У. Уитмена, «Ворон» Э. По). Можно ли считать поэмой «Пьяный корабль» Рембо?

2. Какого художественного эффекта достигает Рембо, ведя рассказ от 1-го лица? Насколько осязаем «эффект присутствия» в поэме? Как переданы состояние и ощущения лирического героя: «Я остался один без матроской ватаги»; «Я дышал кислотою и сладостью сидра»; «Я запомнил свеченье течений глубинных» и т. д. Приведите аналогичные примеры.

Как явь, реальные картины перерастают в фантазии, видения лирического героя? Выделите в тексте образцы изобразительных средств Рембо: олицетворения, метафоры, сравнения, символы. Можно ли говорить о внутреннем сюжете произведения?

3 Объясните смысл вкрапленных в текст понятий: Левиафан, Ганза, Мальстрем. В связи с последним (так называется теплое течение у берегов Норвегии) вспомните об известной новелле Э. По «Низвержение в Мальстрем» (1841), герой которой — моряк, спрятанный в закупоренную бочку, — спасся во время морской бури. Какое сходство между двумя произведениями вы можете назвать?

4. Проанализируйте наличие в поэме двух уровней: один — непосредственный, живописный, изобретение корабля без руля и ветрил среди бушующего моря; второй — аллегорический, символический. Как понимать эту аллегорию, это красочное иносказание? Можно ли предположить, что это пророческое предвидение горестной судьбы самого Рембо — его одиночества, прозрений, скитаний по всему миру, которые завершаются мольбой об обретении покоя, тихой гавани?

В то же время пьяный корабль — это метафора, символ, исполненный более широкого значения. Вспомним в связи с этим, что образ корабля широко использовался в мировой поэзии. Так, древнегреческий лирик Феогнид (VI в. до н. э.) рисовал корабль, застигнутый бурей в открытом море; корабль — это метафора государства, раздираемого политической междоусобицей. В одной из од Горация государство, в котором идет борьба за власть, уподоблено кораблю, застигнутому штормом. В стихотворении Г. Лонгфелло «Постройка корабля», связанного с судьбой Америки, судно на верфях — метафора молодого государства, набирающего силы, прежде чем выйти в долгое историческое плавание. Образ корабля, капитан которого гибнет, — метафора Америки, потерявшей президента Линкольна, убитого в тот момент, когда победоносно закончилась война между Севером и Югом.

6. Шедевр Рембо многократно переводился на русский язык поколениями российских поэтов. Попробуйте сравнить переводы В. В. Набокова, Б. К. Лившица, Л. Н. Мартынова 1.

7. Сонет «Гласные» (перевод В. Б. Микушевича) — одно из знаменитейших и одновременно загадочных стихотворений Рембо. Как этот сонет построен? Определите структуру рифмовки.

9. Проследите ту цепь ассоциаций, которую вызывают цвета букв у поэта. Какие ассоциации между буквами и цветами рождаются у вас? Бывают ли совпадения между вашим видением и видением Рембо?

10. Некоторые исследователи считают, что сонет Рембо мог быть спровоцирован стихотворением Ш. Бодлера «Соответствия», в основе которого лежит мысль о взаимосвязанности всех явлений жизни. Докажите или опровергните это утверждение с опорой на тексты.

11. Сравните новейший перевод В. Микушевича с прежним, сделанным А. Кублицкой-Пиотух 2 .

Примечания

1 См.: Верлен П., Рембо А., Малларме С. Указ. соч. — С. 313 — 374

2. См.: Верлен П., Рембо А., Малларме С. Указ. соч. — С. 688

«Пьяный корабль» поэзии и трезвое дно жизни

Знал ли юноша из французского Шарлевиля, что создал уникальное произведение мировой литературы, которое впоследствии станет гимном символистов? Возможно, знал. Ведь жизнь Артюра Рембо (1854 - 1891) была необычной и, казалась, лишенной здравого смысла. В возрасте, когда многие таланты только вступают в литературу, он уже из нее вышел. Все свои гениальные стихи Рембо успел написать до двадцати лет. Затем, проведя анализ современной поэзии, решил, что лучше путешествовать по свету и зарабатывать на жизнь торговлей.

В 1871 году, когда был написан «Пьяный корабль», в литературной среде еще не существовал термин «символизм». Он был введен в обращение немного позже французским поэтом Жаном Мореасом. Однако манера письма Рембо, его художественные средства и эстетические принципы полностью соответствовали духу символизма. Особенно характерным в этом плане был «Пьяный корабль».

Удивительно, но в период создания своего шедевра юный Артюр еще не видел ни моря, ни кораблей, а уж тем более не бороздил отважно морские просторы. Такую удивительную картину рисовало его гениальное воображение. Вместе с тем «Пьяный корабль» - это не хаотичный набор эмоций впечатлительного юноши. Это хорошо осмысленное и четко продуманное стихотворение, поражающее не только фантасмагорией событий, но и прекрасной поэтической формой. Стих написан строгим александрийским гекзаметром.

Корабль опьянел от свободы и в этом вихре чувств полностью отдался воле рока. В его стремительно-фантастическом движении по морским просторам и есть, по мнению юного Рембо, смысл бытия, где перемешаны все чувства, как позитивные:

Ослепительной радугой мост изогнулся,

так и негативные:

Загрязненный пометом, увязнувший в тину.

Корабль без руля и парусов – великолепный символ поэта, который смело бросается в водоворот жизни. Он ощущает себя опьяневшим от беспредельности пространства и неутолимой жажды странствий, приключений. Поэт стремится открывать неразгаданные тайны, неизвестные земли. Однако на этом пути его ждет и немало разочарований, а в итоге разбитость и усталость. В свои шестнадцать лет Рембо уже прекрасно это понимал.

Пусть мой киль разобьет о подводные камни,
Захлебнуться бы, лечь на песчаное дно…

К сожалению, так произошло и в судьбе самого Рембо. Он был выброшен из жизни ее бурным течением в самом расцвете творческих сил. Поэту тогда было 37.

Артюр Рембо - поэт символист, больше схожий с поэтами романтиками Родился в буржуазной семье. Мать прививала детям благотворительность, любовь к Богу, а отец учил их рациональности и экономии. С детства Артюр был богобоязненным, послушным, блестяще учился. Его способности всех поражали. С шести-семи лет он начал писать прозу, а после стихотворения. Он много читал, увлекался проиведениями Ф. Рабле и В. Гюго, а также поэзией «парнасцев».

Первый период творчества писателя (до 1871 г.) отмечен влиянием авторитетов, но это не помешало вызреванию бунтарского духа как против традиционной этики, так и против буржуазный порядков провинциального Шарлевиля.

В 1871 г. бросает лицей и, добравшись до Парижа, попадает в вихрь революционных событий. Но после разгрома Коммуны, потеряв веру в социальную борьбу, Рембо в письме к другу от 10 июня 1871 г. просит уничтожить свои произведения посвященные коммунарам.

В августе 1871 г., вернувшись в Шарлевиль, Артюр отсылает свои стихи Полю Верлену, после едет к нему в Париж. Верлен вводит Рембо в литературные круги и является, так сказать, его наставником. Друзья путешествовали по Европе целый год.

Во второй период кратковременного творчества поэзия Рембо приобретает трагическое звучание.

Стихотворение "Сидящие ". ему противно все застывшее и мертвое. Романтическая тема, но тут хорошо отражается своеобразие лирики Рембо. "Люди стулья...", люди вещи - люди, которые утрачивают все человеческое. Соединение несоединимого, стирание граней между живым и мертвым. Концепция поэта-ясновидца. Поэт посредник между высшими силами и читателем. Надо обрести эту способность медиума. Это не его собственные идеи а проговаривание того, что приходит ему свыше. Нужно расшатать для этого свою волю, убить в себе все рациональное. И для этого все средства хороши - из-за этого бухал))) красавчик

"Пьяный корабль ". Стихотворение состоит из 25 катренов александрийского стиха с перекрестной рифмовкой и намеренно расшатанным ритмом. Написано от имени корабля, сорванного с якоря, и носящегося по свету по воле волн и ветров.

Перед взором поэта проходит череда фантасмагорий, яростные бури «в темных глазницах морей», каскады молний «из пылающих ям черно-синих небес», таинственные и зловещие прибрежные леса, «где глазами людей леопарды глядят», и отчаянная мечта о великолепии могущества.

В конце - лишь разочарование и желание добраться хоть до какой-нибудь пристани.

Написав это гениальное стихотворение в 17 лет, Рембо предсказал в нём собственную судьбу, полную скитаний и странствий, закончившихся жизненным крахом и смертью в старинной европейской гавани.

В третий период творчества (1872 - 1873) Рембо пишет цикл «Озарение », которым засвидетельствовал рождение необычной формы стиха, которую можно назвать стихом в прозе или ритмизированной прозой.

У Рембо была непостоянная и капризная судьба. Как в творчестве так и в жизни он искал разные пути, иногда полностью противоположные. После того как П. Верлен, который стрелял в Рембо, попадает в тюрьму, переживающий Рембо впадает в неврозы. Криком души, мольбой человека, который уже не рассчитывает на чью-либо помощь, но все же зовет из Вселенной кого-то неизвестного стала книга «Одно лето в аду » (1873), единственный сборник изданный при жизни поэта. Но небольшой тираж (500 экземпляров) писатель не смог оплатить и книги так и остались на складе. Их нашли случайно через несколько десятилетий, а до этого существовала легенда будто Рембо сам уничтожил весь тираж.

Разрыв с Верленом, отсутствие денег, духовный дискомфорт привели к острому творческому кризису. В последних произведениях поэта чувствовались боль и отчаянье одинокой души.

«Пьяный корабль» судьбы Рембо, окончательно сбился с курса. Поэт ищет забвения в алкоголе, наркотиках, бурных страстях. Но это не угомонило «боль жгучих противоречий», и он решил изменить свою жизнь. После того как ему исполнилось 20 лет, он не написал ни одной рифмованной строчки. Отказавшись от искусства, путешествовал по Англии, Германии, Бельгии, торговал всякими безделушками на европейских базарах, пытался косить траву в голландских селах, даже был солдатом голландских колониальных войск на Суматре. Побывал в Египте, на Кипре, в Занзибаре. Рембо изучал язык негров Сомали, осваивал земли Африки, где не ступала нога цивилизованного человека, помогал императору Абиссинии готовить войну на Италию. В последние годы работал в торговой фирме «Вианне, Барде и Ко», которая продавала кофе, слоновью кость и кожу.

По разному трактуют исследователи розрыв Рембо с поэзией. Французский пиатель А. Камю видел в этом «самоубийство духа », а австрийский прозаик Стефан Цвейг - «неуважение к исскуству, пренебрежение им ». Существует версия, что поэт сбежал из Парижа, что бы найти себя в чем-то другом, что бы утвердится, а после вернуться независимым и свободным, избавившись от пьяного сна. Некоторые современные исследователи считают что поэт дошел в своих экспериментах со словом до крайней черты и, заглянув за нее, увидел лишь пустоту, он еще пытался писать, но уже не мог найти смысл в поэтичном творчестве. Однако загадка поэзии Рембо до сих пор не разгадана. Таинственным является не только его уход из искусства, а прежде всего то, что он успел написать за короткий период, который стал целой эпохой в мировой литературе.

37-ми лет уставший, о еще полный сил, Рембо вернулся во Францию. Неизвестно как сложилась бы его дальнейшая судьба, но в 1891 г. у него возникла опухоль правого колена, которая оказалась саркомой. 10 ноября 1891 г. он умер в марсельской больнице.

Творчество Артюра Рембо (1854, Шарлевиль - 1891, Марсель)

Артюр Рембо - гениальный поэт-подросток, «язычник» и «варвар», не скованный традициями культуры и морали, владеющий тайнами мировой культуры даже на подсознательном уровне. Все свои стихи и прозу он создал в возрасте между пятнадцатью и девятнадцатью годами, с 1869 по 1873 годы. В 17 лет он пишет свои самые знаменитые стихотворения «Пьяный корабль» и «Гласные», а уже в 19 лет оставляет поэзию и обращается к жизни, странствует по миру, живет в Эфиопии (Абиссинии), в результате - 18 лет молчания. Несмотря на столь короткий период творчества Рембо, его поэзия развивается столь стремительно, что за 3-4 года он успевает пройти путь от ученика до ультрановатора и оказать влияние на всю последующую французскую и мировую поэзию. Формы поэтического искусства настолько изменились, что толкование лирической поэзии стало таким же трудным, как изложение словами музыки. Луи Арагон писал, что развитие французской поэзии ХХ века «прошло под определяющим влиянием Артюра Рембо».

Условно исследователи выделяют в творчестве Рембо три периода:

Конец 1869 - весна 1871: возраст от 15 до 16,5 лет. Три побега из дому, Парижская Коммуна.

Лето 1871 - весна 1873: возраст от 16,5 до 18,5 лет. Условно период «символизма»; время создания «теории ясновидения». Тексты: «Пьяный корабль», «Гласные», сборник «Озарения».

Весна - осень 1873: возраст 19 лет. Время преодоления «теории ясновидения». Сборник «Одно лето в аду».

Рембо разрушает традиционные стихотворные формы и правила. Все в его поэзии становится другим: звук, язык, связь слов, метр, ритм, метафоры и символы приобретают новое звучание. Рембо попытался создать «универсальный язык», который синтезировал бы все чувства и был бы понятен всем. Один из приемов разрушения старого стиля - введение в текст стилистически чуждого, иногда просто непонятного слова, напр., научного термина, вульгаризма. Причинно-следственная связь между словами в текстах Рембо часто нарушается и на первый план выступает особенность звучания поэтического слова. Вместо смысловой логической связи в стихотворениях Рембо присутствует связь ассоциативная, т.е. метафорическая логика (причем ход мыслей поэта зачастую неуловим). В результате подобной организации стихотворение уподобляется музыкальному произведению и изначально предполагает множество интерпретаций. Благодаря музыкальной инструментовке, сила воздействия поэзии усилилась, но вместе с тем значительно затруднилось ее понимание.

Детство Рембо прошло в провинциальном городке Шарлевиле, в Арденнах, недалеко от границы с Бельгией. Рембо родился в мелкобуржуазной семье, где все было подчинено престижу и выгоде. У его матери был деспотичный характер. В детстве Рембо был замкнутым и раздражительным. За любую провинность мать сурово наказывала его домашним арестом с сиденьем на хлебе и воде. Рембо делал поразительные успехи в колледже: он был первым учеником по всем предметам, в том числе в классических языках и латинском стихосложении, за что получал многочисленные награды Рембо начинает сочинять примерно в 7-8 лет и первые стихи пишет на латинском языке. Это были импровизации, написанные по классным заданиям в колледже в Шарлевиле. Уже в колледже Рембо хорошо знает современную французскую поэзию: Малларме, Верлена. Его кумир - Шарь Бодлер, именно от него - эстетика безобразного. Первые стихи на французском языке Рембо пишет под влиянием романтиков и французских парнасцев, но уже в своих ранних стихах проявляет независимость и самостоятельность. Отношение Рембо к традициям всегда было особое: он хотел стать не просто свободным, а «абсолютно свободным» во всех сферах и литературы, и жизни.

Несколько своих первых стихотворений, еще ученических и традиционных по образности («Предчувствие», «Офелия», «Солнце и плоть», «Credo in umam» - «Верую в единую»), Рембо в 1870-м году посылает Теодору де Банвилю.

…Я верю лишь в тебя, морская Афродита,

Божественная мать! О, наша жизнь разбита

С тех пор, как бог другой нас к своему кресту

Смог привязать. Но я… я лишь Венеру чту…

«Солнце и плоть».

Рембо писал Банвилю, что считает парнасцем каждого настоящего поэта: «Поэт - это парнасец, влюбленный в идеальную красоту /…/. Через два года, через год, может быть, я буду в Париже /…/. Я буду парнасцем. Я клянусь, Дорогой Учитель, всегда обожать двух богинь = Музу и Свободу». Однако увлечение идеями парнасцев было недолгим, и уже в том же, 1870-м году, Рембо иронизирует над парнасцами и пишет стихи так называемого «обличительного цикла», далекие от идей «искусства для искусства».

Стихотворение-триптих «Офелия» (1870) - одно из посланных Банвилю, уже говорит о зрелости и гениальности Рембо. В основу текста положены традиционные шекспировские описания и изображения Офелии в живописи 19 века. Стихотворение имеет форму эллипса - в нем два истинных центра, или полюса, и два главных героя. В 1 и 2 частях - это Офелия, в 3 - поэт как персонаж. Рембо, подобно ребенку, называет самого себя «он», в 3-ем лице. Версии: безумие Офелии - раздвоение; раздвоение Рембо - поэт и его «alter ego». В стихотворении «Офелия» есть два пересекающихся уровня - живописный и символический, причем каждый из них может восприниматься самостоятельно.

Впоследствии Рембо создаст свою поэтику - принципиально иную, хаотическую, где на смену образам приходит безо¢бразный, аморфный поэтический текст. В таком тексте прямой смысл замещается фрагментарной метафоричностью, которую истолковать буквально невозможно. Если в первых ранних стихотворениях непосредственным был поэт (детскость, наивность, простота), то потом непосредственным становится текст - он не связан ни с какой традицией, и смыслы в нем сочетаются по своим законам (напр., в «Озарениях», где читатель может предложить свою интерпретацию текста, которая будет одновременно верной и далекой от истинного замысла). Рембо говорил, что его стихи имеют одновременно «буквальный и все возможные смыслы».

Основная тема - поэт-странник, бродяга, желание «свободной свободы». В целом, творчество Рембо (особенно раннее) разнообразно по тематике. Это лирика, зарисовки быта, социальные и даже политические стихи. Рембо буквально ненавидит Вторую империю Наполеона III и возлагает надежды на Французскую революцию. Он трижды пытается бежать в Париж, но о победе Коммуны узнает дома. Через 72 дня Коммуна потерпела поражение. Стихотворения весны 1871 г. отражают настроения, пережитые Рембо до и после поражения Коммуны. Франко-прусская война, мещанский быт и религиозное ханжество - постоянный предмет для насмешек Рембо. В своих «обличительных стихах» Рембо использует «эстетику безобразного» Бодлера и доводит ее до совершенства. В стихах 1871 г. («Сидящие», «На корточках», «Бедняки в церкви», «Мои возлюбленные малютки» и др.) Рембо создает гипертрофированно-уродливые образы провинциалов, ханжей, чиновников-бюрократов, служителей церкви. Это скандальные, хулиганские, антирелигиозные стихотворения с резкой экспрессивной, сниженной лексикой. Образы этих стихотворений намеренно грубые, осмеянию подвергается сам Иисус Христос, однако цинизм этих текстов скорее литературный, игровой, а не настоящий (это т.н. «поэзия другого»).

Лучшее создание на тему войны - вольный сонет «Уснувший в ложбине» («Спящий в ложбине»). Лучшее стихотворение весны 1871 г. на тему революции - «Парижская оргия, или Париж заселяется вновь» (май 1871 г.). Текст этого стихотворения восстановлен по памяти Полем Верленом. Стихотворение «Руки Жанны-Марии» - гимн героям Коммуны. Это стихотворение было найдено случайно и опубликовано только в 1919 г.

1871 г. - переломный год в творчестве Рембо. Май 1871 г. - граница: до и после Парижской Коммуны. После поражения Французской революции все надежды Рембо возлагает на «теорию ясновидения».

Летом 1871 г., в 16 лет, Рембо разрабатывает «теорию ясновидения», с помощью которой надеется кардинально изменить поэзию, стать поэтом-мучеником, пророком, ясновидцем и в такой роли повести за собой мир, т.е. изменить его с помощью поэзии. От реальности Рембо уходит в иллюзию и через иллюзию и страдания, измененный, он возвращается к реальности. В одном из первых писем, адресованных Рембо, Поль Верлен, возможно наиболее тонко понявший природу гения Рембо, называет его «ликантропом», т.е. человеком-волком, оборотнем, способным менять обличье по собственному желанию. В письме к поэту Полю Демени от 15 мая 1871 г. Рембо излагает суть своей теории:

Первое, что должен достичь тот, кто хочет стать поэтом, - это полное самопознание ; он отыскивает свою душу, ее обследует, ее искушает, ее постигает. А когда он ее постиг, он должен ее обрабатывать! /…/ Я говорю, надо стать ясновидцем, сделать себя ясновидцем. Поэт превращается в ясновидца длительным, безмерным и обдуманным приведением в расстройство всех чувств . <...> Это нестерпимая мука, поэту требуется вся его вера, вся сверхъестественная сила духа, зато он станет великим больным, великим преступником, великим проклятым - и великим Ученым! <...> Он достигнет пределов неведомого, и хотя жаждущий, он даже перестанет понимать смысл своих видений, он все-таки их видел!

О «теории ясновидения» Рембо сообщает в письме своему школьному учителю Жоржу Изамбару:

Речь идет о том, чтобы добраться до неизведанного через разнузданность во всем… Мое «Я» - это «Я» кого-то другого. Несчастное дерево, которое вдруг обнаружило, что оно - скрипка!.. Умоляю Вас, ни карандашом, ни в мыслях не пытайтесь все разложить по полочкам...

Первым результатом «теории ясновидения» был «Пьяный корабль» - одно из немногих стихотворений, которым сам Рембо был доволен. Рембо пишет это стихотворение в Шарлевиле, он никогда не видел моря и полагается на свои детские впечатления от картинок в журналах и прочитанных книг (напр., «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна). Вместе с тем силой воображения и интуиции ему удалось воссоздать образ реального моря (точные оттенки морской воды), следуя своему правилу придавать образу «реальный и все возможные» смыслы. Это корабль, оставшийся без управления в неспокойном море и плывущий по воле ветра в Мировой Океан. И вместе с тем «пьяный корабль» - это аллегория поэта, метафора («я» = «пьяный корабль»). Образы в этом стихотворении имеют символическую и, значит, бесконечную глубину. Образы сменяют друг друга в ускоренном темпе. Слова связываются по свободной ассоциации. Синтаксические связи, причинно-следственная логика, пространственно-временные координаты мира нарушаются. Знакомые традиционные образы получают иное наполнение: индивидуальное, авторское субъективное значение. Согласно «теории ясновидения» поэт должен стать медиумом, уподобиться музыкальному инструменту, на котором играют высшие силы. В результате поэт как бы не сам мыслит, а «им мыслит» кто-то другой.

Летом 1871 г. Рембо пишет сонет «Гласные», еще один результат реализации «теории ясновидения». Идея: синтез всех чувств в постижении мира. Этот сонет называют «цветным алфавитом». В нем звуки связываются с цветом на основе произвольных ассоциаций. Возможно, сонет отсылает к мистическим алхимическим текстам, с которыми был знаком Рембо. Но есть и более простое объяснение - воспоминание о цветных картинках в букваре. Рембо предвосхищает идею синтеза искусств, ставшую центральной для символизма. Впоследствии Рембо заочно причислили к символистской школе, его «Гласные» стали манифестом символизма, а в Париже даже возник кружок поэтов, которые хотели создать на основе сонета «Гласные» литературную систему.

В сентябре 1871 г. Рембо пишет письмо Полю Верлену и в том числе посылает ему «Пьяный корабль». Верлен восхищен и потрясен, он отвечает: «Приезжайте, дорогой друг, великая душа, - Вас приглашают, Вас ждут». Рембо приезжает в Париж, некоторое время живет в доме у Верлена, затем они вместе странствуют по Бельгии и Англии, пытаясь на практике применить «теорию ясновидения». Результат:

Верлен - «Песни без слов».

Рембо - «Озарения», написанные в 1872-1873 гг. в Лондоне. Это сборник коротких стихотворений в прозе, которые Рембо назвал «словами на воле». Это проект «новой гармонии», синтез слова, музыки и живописи, в основе образов - галлюцинации.

В 1873 г., после ссоры с Верленом Рембо пишет книгу размышлений в прозе и стихах «Одно лето в аду» («Сквозь ад», «Сезон в аду»), в котором выражает свое разочарование в «теории ясновидения». Эта книга была издана в 1873 г. в Брюсселе тиражом 500 экземпляров по воле Рембо на его средства. Ни один экземпляр книги не был продан. Рембо посылает несколько книжек своим знакомым, в том числе и Верлену, находившемуся в это время в заключении в тюрьме Монсе. По одной из версий, Рембо сжигает все оставшиеся у него экземпляры. Судьба издания оставалась загадочной до 1901 г., когда почти весь тираж «Сезона в аду» случайно обнаружили в заброшенном помещении, принадлежавшем ранее издательству «Poot et Cie».

Слава никогда не интересовала Рембо. Он почти не заботился о судьбе своих стихотворений, особенно после 1873 г. Рембо не готовил свои стихи к публикации и не хотел их видеть напечатанными. «Одно лето в аду» - это единственная книга, изданная самим поэтом, кроме еще нескольких ранних стихотворений, напечатанных в журналах, и стихотворения 1871 г. «Во¢роны». Все остальные прижизненные издания стихотворений были сделаны без ведома Рембо его друзьями, в частности Полем Верленом в книге «Про¢клятые поэты» (1884). Многие автографы Рембо были утеряны, хронология в сборниках часто не соблюдается, некоторые стихи воспроизведены по памяти Верленом. Согласно существующей издательской традиции условно стихотворения Рембо разделяются на две книги:

Стихотворения 1869-1871 гг. под условным названием «Стихотворения». Стихотворения в эту книгу были собраны уже после смерти Рембо. Всего сохранилось 44 стихотворения периода 1869-1871 г.

Стихотворения 1872 г. под условным названием «Последние стихотворения». В эту книгу входят стихи, подготовленные и изданные без ведома автора в 1886 г. Верленом вместе с «Озарениями».

К этим двум книгам добавляется «Одно лето в аду» (1873) как единственная книга, изданная самим Рембо.

После «Одного лета в аду» Рембо больше не написал ни одного стихотворения - он оставляет поэзию. В его жизни наступает эпоха бесконечных странствий. За семь лет - до 1880 года - он успел в разной степени выучить испанский, русский, итальянский и немецкий, а также в качестве солдата голландской колониальной армии побывать на Суматре, поработать в бродячем цирке в Скандинавии, потаскать камни на кипрской каменоломне и пройти пешком большую часть Европы. Рембо видели в Александрии и Вене, Штутгарте и Стокгольме. Долгое время Рембо живет в Африке, в Хараре, где, по одной из версий, торгует кожами, хлопком и оружием. Артюр Рембо умер 10 ноября 1891 года в возрасте 37 лет во Франции в госпитале Непорочного Зачатия. У него обнаружили саркому колена, ногу пришлось ампутировать, но опухоль продолжала развиваться. Запись в больничной книге: «10 ноября 1891 года в возрасте 37 лет скончался негоциант Рембо».

Предчувствие

Глухими тропами, среди густой травы,

Уйду бродить я голубыми вечерами;

Коснется ветер непокрытой головы,

И свежесть чувствовать я буду под ногами.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.

Но буду я молчать и все слова забуду.

И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.

По глади черных вод, где звезды задремали,

Плывет Офелия, как лилия бела,

Плывет медлительно в прозрачном покрывале...

В охотничьи рога трубит лесная мгла.

Уже столетия, как белым привиденьем

Скользит Офелия над черной глубиной,

Уже столетия, как приглушенным пеньем

Ее безумия наполнен мрак ночной.

Целует ветер в грудь ее неторопливо,

Вода баюкает, раскрыв, как лепестки,

Одежды белые, и тихо плачут ивы,

Грустя, склоняются над нею тростники.

Кувшинки смятые вокруг нее вздыхают;

Порою на ольхе гнездо проснется вдруг,

И крылья трепетом своим ее встречают...

От звезд таинственный на землю льется звук.

Как снег прекрасная Офелия! О фея!

Ты умерла, дитя! Поток тебя умчал!

Затем что ветра вздох, с норвежских гор повеяв,

Тебе про терпкую свободу нашептал;

Затем что занесло то ветра дуновенье

Какой-то странный гул в твой разум и мечты,

И сердце слушало ночной Природы пенье

Средь шорохов листвы и вздохов темноты;

Грудь детскую твою, чей стон был слишком тих;

Затем что кавалер, безумный и прекрасный,

Пришел апрельским днем и сел у ног твоих.

Свобода! Взлет! Любовь! Мечты безумны были!

И ты от их огня растаяла, как снег:

Виденья странные рассудок твой сгубили,

Вид Бесконечности взор погасил навек.

И говорит Поэт о звездах, что мерцали,

Когда она цветы на берегу рвала,

И как по глади вод в прозрачном покрывале

Плыла Офелия, как лилия бела.

А - черный, белый - Е, И - красный, У - зеленый,

О - синий... Гласные, рождений ваших даты

Еще открою я... А - черный и мохнатый

Корсет жужжащих мух над грудою зловонной.

Е - белизна шатров и в хлопьях снежной ваты

Вершина, дрожь цветка, сверкание короны;

И - пурпур, кровь плевка, смех, гневом озаренный

Иль опьяненный покаяньем в час расплаты.

У - цикл, морской прибой с его зеленым соком,

Мир пастбищ, мир морщин, что на челе высоком

Алхимией запечатлен в тиши ночей.

О - первозданный Горн, пронзительный и странный.

Безмолвье, где миры, и ангелы, и страны,

Омега, синий луч и свет Ее Очей.

(«ЭТИ СПЕКТРЫ БАРРОКО...»)

Французский моралист XVIII века Луи Вовенарг в своей книге «Максимы и афоризмы» написал коротко и ясно: «Старики никчемны». Известно, что бродячие туземные племена в голодные годы или перед долгой утомительной охотой оставляли стариков, где придется – в ущельях, пещерах, пустынях, - медленно и верно умирать от голода и холода. Еще неизвестно, что лучше – голодная смерть в пустыне или загнивание в «доме престарелых», в страшных больницах, в квартирах не менее страшных родственников. Понятно, речь идет о бедных стариках, которых большинство и которым судьба дает в спутники болезни и скверный характер. У богатых дурные привычки – признаки вздорной оригинальности, не более того.

Среди общегуманных высказываний о старости, звучащих несколько сомнительно или просто лицемерно, лучше всех вопрос закрывает откровенная фраза: «Тот, кого любят боги, умирает молодым». Это, по крайней мере, честно.

Бодлер создал стихотворение «Семь стариков» в манере безобразия или, говоря по-ученому, в эстетике турпизма: старость расцветает «цветами зла» на фоне чуть менее безобразного города. Серое и желтое выделяется в тумане серого и желтого.

«В городе-муравейнике, городе полном кошмаров, где ревенант ясным днем цепляется к прохожему, тайны бурлят повсюду в тесных каналах гигантского колосса»

«Однажды утром на особенно печальной улице туман удлиннял вверх крыши домов, образуя две набережных неведомой реки, словно в театральной декорации».

«Грязный и желтый туман заполнял все пространство. Я шел, героически напрягая нервы, и рассуждал с моей усталой душой. Предместье сотрясалось от тяжелых повозок».

Чувствуется безнадежный и невыносимо-угрюмый, напоминающий типично бодлеровский сплин, пейзаж огромного города, где призраки ничем не отличаются от живых; пейзаж, где ядовитая скука порождает нищих, воров, мошенников, убийц и заставляет заниматься своим ремеслом с охотой или без, дабы не сгинуть в грязно-желтом тумане.

«Вдруг возник старик. Его желтые лохмотья напоминали цвет дождливого неба. Его вид вытягивал милостыню, несмотря на злобу, которой светились его глаза».

«Глаза. Зрачки словно утопали в желчи. От его взгляда шли мурашки по коже. Его борода в волосах жестких, как лезвия, выдавалась вперед, словно борода Иуды».

«Его нельзя было назвать сутулым или согбенным, а скорее переломанным пополам. Его позвоночник составлял с правой ногой такой великолепный прямой угол, что его палка завершая фигуру, придавала общему очертанию болезненно- уродливую хромоту…»

«…искалеченного четвероногого или еврея о трех лапах, который, путаясь в грязи и снегу, топтал мертвецов своими башмаками, ненавидя вселенную более чем безразличную».

«Точно похожий следовал за ним: борода, глаза, спина, палка… ничем

не отличались. Из того же ада пришел сей столетний близнец. И эти спектры барокко

передвигались своим жутким шагом к неизвестной цели».

И тут произошла странная история, объясняемая, возможно, фантасмагорией тумана:

«Какого безумного заговора стал я мишенью, жертвой какого дурного случая?

Я тщательно пересчитал семь раз одного зловещего старика, который умножался!»

«Тот, кто не задрожит от родственного ужаса, и кто не посмеется над моей тревогой

подумает вероятно, что, несмотря на все свои немощи, эти безобразные монстры олицетворяют вечность!»

Это уже не тревога. Может быть, объединенные силы тумана, нервической

тревоги поэта и еще чего-то неизвестного сотворили группу монстров, от которых нечего ждать пощады?

«Я бы умер, если б увидел восьмого – какого-нибудь безжалостного

Созия, иронического и фатального, какого-нибудь отвратительного Феникса – собственного сына и отца...

Но я оставил за спиной инфернальный кортеж».

«Потрясенный, словно пьяница, который увидел двойника,

я вбежал домой и отчаянно хлопнул дверью. Раэбитый, с головной болью, с лихорадочной душой, истерзанный тайной и абсурдом».

«Напрасно разум нашептывал свои логичные аргументы, ураган играючи раскидывал и топил его схемы и построения, и моя душа, старая габара, лишенная мачт, плясала, плясала на волнах моря чудовищного и безграничного».

Стихотворение крайне радикально. Можно перефразировать Поля Валери (жизнь - только изъян в кристалле небытия) в духе Бодлера: «Красота только волна в море безобразия». Причем, если красота встречается редко, крайне редко, то безобразие – уродливые грибы и растения, уродливые здания, покрытые бесформенными, кричащими пятнами, люди в гнойных опухолях и въедливых наростах – явление довольно частое. Разумеется, Бодлер мог изобразить семь реальных отвратительных стариков, но он ограничился только одним, погрузив его в туманную фантасмагорию. Подобного старика – всем старикам старика – трудно встретить в жизни. Это необычайная история о двойниках обязана своим рождением только автору «Цветов зла», уникальный романтический гротеск возможен только в строках поэзии. Давать ему характеристику бесполезно. В романах существуют колоритные образы стариков, однако никто не сравнится с «переломанным под прямым углом» монстром Бодлера. Все эти Гарпагоны, Гобсеки, Ф.П.Карамазовы, несмотря на их физическое и моральное уродство, часто попадаются в жизни: в их повадках, привычках, наклонностях много «человеческого, слишком человеческого»; скупость, обусловленная сладострастием; похоть, порожденная жадностью; упоительное торжество над бедным, но благородным должником и т.д. Всем известны привычки стариков для «пользы дела» выгодно использовать недостатки, дарованные возрастом: если человек глуховат, он постоянно прикладывает ладонь к уху, делая вид, что не слышит ничего. То же самое со зрением. Всем известно обращение стариков с наследниками или с людьми зависимыми. Вздорные привычки, требования почета и уважения при богатстве; угодничество, лицемерие, льстивость, низкопоклонство при бедности. Если некто молод и хорош собой, а он стар и неказист, это часто приводит к жгучей ненависти.

Но Бодлер не интересовался психологией своих «стариков» и общими проблемами старости. Как и во многих других стихотворениях, он набросал зловещий пейзаж, где человек и люди играют серьезную, если не главную роль. Правда, главного героя трудно назвать человеком, для поэта он – «монстр». Известно увлечение Бодлера артистами барокко – Калло, Гроссом, Лилахом и другими великими рисовальщиками. Отсюда яркая оригинальность и карикатурность образа. Это не человек и не монстр, это антропоморфное биотворение из тумана долин Цирцеи или Прозерпины, эфемерное и вечное одновременно.

В стихотворении «Сидящие» Артюра Рембо название отражает физическую черту группы стариков. Вообще говоря, они способны оторваться от своих седалищ, но для них это катастрофа, «подобная кораблекрушению».Человеко-стулья в прямом и переносном смысле: «В приступе эпилептической любви они вжали свой человеческий костяк в черные деревянные скелеты; икры и ступни страстно переплели рахитичные ножки стульев. И такую позитуру они сохраняют с утра до вечера.» Комментаторы полагают, что Рембо увидел своих стариков в библиотеке родного города Шарлевиля. Во-первых, не в стиле Рембо использовать «картинки с натуры»; во-вторых, при внимательном чтении понятно, что столь отвратительных креатур не так-то просто встретить в реальности:

«Черные от волчанки. Рябые. Глаза обведены зелеными кругами. Пальцы вцепились в бедра. Черепа в уродливых пятнах, словно старые стены, расцвеченные лепрой».

«Эти старики постоянно пытаются устроиться на своих сидениях, приятно чувствуя, как от яркого солнца их кожа обретает шероховатость коленкора. Или, уставив глаза на окна, где тает снег, словно загипнотизированные, они дрожат тягостной дрожью жаб».

Они преданы своим стульям, привязаны, как к самым дорогим в жизни вещам и не расстанутся с ними ни за что и никогда. Естественно, это роман вечный, «пока смерть не разлучит их». Правда, подобное утверждение легкомысленно: они могут оговорить в завещании, чтобы их похоронили на стульях. И сидения добры к ним: коричневая солома уступает углам их ягодиц. Душа старых солнц еще согревает бывшие колосья, где ферментируют зерна: «И Сидящие, прикасаясь коленями к зубам, зеленые пианисты, десятью пальцами барабанят под сидениями. Слушая печальные баркароллы, они трясут головами в ритмах любви».

Любовь стариков к скамейкам, креслам, шезлонгам общеизвестна и понятна: после простой или особенно спешной ходьбы подобный отдых доставляет, вероятно, необходимое и ни с чем не сравнимое удовольствие. Удовольствие, да. Но здесь речь идет о самозабвении, о преданной любви, более того, о сладострастии, сугубо необходимом для жизни. Легче оторвать двух любовников друг от друга, нежели стариков от стульев:

«Не вздумайте заставить их подняться. Это кораблекрушение…Они вскакивают, ворча, как разъяренные коты; их одежда раскрывается, плечи вылезают; их панталоны вздуваются на задах».

«Кораблекрушение» - любопытная метафора, отражающая панику, суету, внезапную суматоху людей, привыкших к многодневному рутинному сидению в каюте. Метафора в данном случае далекая от ситуации, но точная при характеристики взрывного состояния потревоженных стариков.

«И вы слушаете, как плешивые головы бьются о мрачные стены, как назойливо стучат кривые ножки стульев, и пуговицы сюртуков, словно зрачки хищников, ловят ваши глаза до конца коридора».

«У них есть невидимая убивающая рука. Когда они наконец усаживаются, их взгляды фильтруют черный яд, который чувствуется в страдающих глазах избитой собаки. И вы потеете, словно проваливаясь в жестокую воронку».

Согнутый пополам старик Бодлера и его инфернальная свита двойников, пожалуй, менее опасны, чем «сидящие». Но мы не видели персонажей Бодлера в действии. Старики Рембо внешне спокойны, хотя, когда их потревожат, они способны на скрытую, судорожную, жестокую активность змеи.

«Рассевшись на любимых стульях, спрятав кулаки в грязных манжетах, они думают о тех, кто заставил их подняться. С утра до вечера гроздь миндалин под неопрятным худым подбородком трясется от негодования».

Конечно, поэты – не психологи, познание ближних – не их дело. По блестящим стихотворениям Бодлера и Рембо нельзя судить об отношении к престарелым людям во второй половине девятнадцатого века. Но что таковое отношение резко изменилось сравнительно с былыми временами – это факт. Старики перестали быть учителями и наставниками в житейской мудрости – достаточно вспомнить «Отцов и детей» Тургенева или «Братьев Карамазовых» Достоевского. Рембо писал в «Письме провидца»: «Поэт должен определить меру неизвестного, присущую его эпохе.»Старики уже не входили в это «неизвестное». Их рассказы о прошлом мало кого привлекали, подобно сказкам и легендам. «Современность», «настоящее» расценивалось не просто как период времени, который приходит и уходит, но как вечная темпоральная постоянная, а старики менее всех в ней ориентировались. Обычные старческие недостатки – лень, праздность, нелепые причуды, мелкие хитрости – стали считаться пороками «зажившихся идиотов», которым «место в гробу».

Хотя весьма трудно назвать финал «Сидящих» старческой причудой. Этот финал поражает своей необычностью: «Когда угрюмый сон смежает им веки, они, опустив голову на руки, грезят о плодоносных стульях: от их реальных интрижек родились бы маленькие сиденья, окружающие гордые бюро.» Последняя строфа полна странного фантазма: «Чернильные цветы выплевывают пыльцу в виде запятых: она убаюкивает сидящих, словно полет стрекоз укачивает гладиолусы. Жесткие прутья дразнят их вялые пенисы».